Предыдущая глава

Действия итальянцев на торпедах-транспортировщиках
Итальянская "живая" торпеда (т.е. торпеда-транспортировщик) представляла собой миниатюрное штурмовое оружие, область применения которого ограничивалась дальностью транспортировки. К месту атаки ее доставляла подводная лодка, на борту которой монтировали специальные приемники для торпед. Подойдя как можно ближе к цели, подводная лодка всплывала, ныряльщики выходили и, достав торпеды из приемников, садились на них и плыли. Они старались находиться на поверхности как можно дольше, чтобы не пользоваться дыхательными аппаратами. После достижения цели пилот направлял торпеду под корпус корабля и там вместе с механиком подкладывал мину, а затем включал часовой механизм. Несмотря на свое название, "живая торпеда" не была оружием самоубийц. После минирования у экипажа было достаточно времени, чтобы уйти на торпеде к подлодке. Однако на практике найти подводную лодку в море оказывалось весьма непростым делом.
Лишь однажды, да и то безуспешно, итальянцы попытались произвести такую эвакуацию. После нападения на Александрию в декабре 1941 года в 10 милях мористее Розетты, милях в пятидесяти от Александрии, итальянская подводная лодка ждала возвращения пловцов. Но так и не дождалась. Во всех остальных случаях начальство рассчитывало на то, что диверсанты сумеют пробраться на нейтральную территорию или сдадутся англичанам. Это избавляло начальство от лишних хлопот.
Александрия
Первая боевая операция человеко-торпед окончилась неудачей. Подводная лодка "Ириде", предназначенная для их перевозки в район Александрии, была потоплена английской авиацией 18 августа 1940 года как раз в тот момент, когда она собиралась принять на борт экипажи трех управляемых торпед, находившихся на ее палубе. Первая же операция итальянцев, которую они готовили против Александрии, оказалась, таким образом, прерванной в самом начале. На смену потерпевшей неудачу подводной лодке "Ириде" вскоре была снаряжена однотипная ей подводная лодка "Шире".
Подводная лодка "Гондар", имея на борту три управляемые торпеды вместе с их экипажами, 30 октября 1940 года подошла к Александрии на расстояние 22 миль. В момент всплытия она была замечена английским эскадренным миноносцем, который нанес ей торпедный удар. Самолет типа "Сандерленд" довершил дело, сбросив на подводную лодку несколько бомб. "Гондар" пошла ко дну. Среди оставшихся в живых и взятых англичанами в плен оказался лейтенант Элиас Тоски, один из изобретателей управляемой торпеды.
В декабре 1941 г. началась третья операция против английского флота в Александрии. Руководителем был князь Боргезе. Его подводная лодка "Шире" должна была доставить "живые" торпеды и их экипажи в район порта. Подлодка вышла в море 14 декабря на рассвете. По плану, торпеда пилота Луиджи де ла Пенне атаковала линкор "Вэлиэнт", а Антонио Марчиглиа собирался уничтожить "Куин Элизабет". Винченцо Мартелло направлялся к недавно обнаруженному авианосцу. После того, как под корпусами кораблей установят мины, ныряльщики планировали разбросать в бассейне порта плавающие взрывные устройства. Они были невелики и также снабжены часовым механизмом, который должен был взорвать их через час после взрыва судов. Замысел заключался в том, что вспыхнет нефть, которая вытечет в море в результате повреждения линкоров.
После операции ныряльщики планировали покинуть порт, уничтожить снаряжение и спрятаться на побережье, а потом перебраться в устье Нила возле Розетты, где через 48 часов их ожидала подводная лодка.
В ночь с 18-го на 19-е декабря подводная лодка "Шире" достигла запланированного района. Он находился в одной миле от маяка на западном волнорезе александрийского порта. Глубина достигала здесь 15 метров. Через несколько часов лодка всплыла. Условия были идеальные - темно, море спокойное. Александрия лежала как на ладони. Торпеды двинулись к цели.
Граф де ла Пенне взял на себя командование. Двигаясь в полупогруженном состоянии, торпеды добрались до волнореза и, перемещаясь вдоль него, искали вход в порт, как вдруг появилось небольшое сторожевое судно. Экипажи торпед использовали уникальный случай. Вход в порт был освещен, заградительную сеть открыли, и в порт вошли два противолодочных корабля. Итальянцы быстро проскользнули за ними.
Торпеда, приближавшаяся к линкору "Вэлиент", наткнулась на заградительную сеть. Не оставалось ничего иного, как вынырнуть и проплыть над ней несколько десятков метров, а потом вновь погрузиться. Однако после этого маневра оказалось, что в винте запутался провод. Механик Биянчи, получивший приказ устранить аварию, пропал в море. Торпеда потеряла ход. Поскольку до линкора оставалось недалеко, де ла Пенне принял решение отцепить боеголовку и вручную подтащить ее под корабль. Потребовалось напрячь все силы - головка весила около 300 кг. Наконец, через 40 минут ему удалось доплыть и включить механизм взрывателя на 6 часов утра. Измученный итальянец всплыл на поверхность, сорвал кислородную маску и был замечен часовым на линкоре. Затем де ла Пенне подплыл к бую, где увидел на нем своего механика, который при попытке вытянуть провод из винта потерял сознание. Попавшие в плен итальянцы молчали в соответствии с правилами поведения в такой ситуации. Англичане, понимавшие грозившую им опасность, поместили их в трюм корабля.
Тем временем экипажи остальных торпед не теряли времени зря. Капитан Марчеглиа обнаружил свою цель - линкор "Куин Элизабет". Итальянцы бесшумно подплыли под дно судна и заложили мину. Они спокойно покинули порт, направляясь к безлюдному пляжу. В соответствии с планом итальянцы двинулись к Розетте, но там были схвачены англичанами.
Командир третей "живой" торпеды Мартелло не смог найти авианосец и выбрал в качестве цели большой танкер. Этот экипаж тоже попал в плен, что уменьшило шансы сообщить итальянскому командованию результаты операции. Тем временем де ла Пенне и Биянчи сидели в трюме, но молчали. Командор Морган, командир линкора, приказал закрыть водонепроницаемые переборки и собрал всю команду на верхней палубе. В 6. 05 раздался мощный взрыв. "Вэлиэнт" закачался и осел на дно. Вскоре взорвались мины под двумя другими кораблями.
Итальянцы одержали одну из самых блестящих побед в истории морских войн. 6 человек серьезно повредили 2 линкора в строго охраняемом порту и потопили танкер. Ремонт линейных кораблей продолжался очень долго. Фактически до конца войны с Италией (сентябрь 1943 г.) они так и не вошли в строй.
Гибралтар
Первую атаку на английские суда в Гибралтаре итальянцы предприняли 24 сентября 1940 г. В этот день с базы в Специи вышла подводная лодка "Шире" под командованием князя Боргезе. Лодка была приспособлена для транспортировки "живых" торпед, которые размещались на борту. План предусматривал вход в залив Алхесирас и выгрузку там торпед с их последующим нападением на порт. Через пять дней "Шире" достигла района Гибралтара, но оказалось, что английские суда ушли.
21 октября 1940 г. подводная лодка "Шире" вновь вышла в море. В районе Гибралтара в заливе Алхесирас, вблизи устья реки Гвадаранкве были высажены ныряльщики, чтобы привести в действие торпеды.
Однако и на этот раз неудача постигла итальянцев: первую торпеду деформировало давление воды, во второй отказал водяной насос. Ныряльщики затопили торпеды и были вынуждены выйти на сушу. У третьей торпеды на расстоянии нескольких десятков метров от цели - линкора "Бархэм" - вышел из строя двигатель. Экипаж, решив, что дотянет боеголовку вручную, включил часовой механизм взрывателя. В ходе подготовки один из ныряльщиков потерялся, а второй не смог один подтащить боеголовку к цели. Экипажам 1-й и 2-й торпед удалось вернуться, а экипаж 3-й попал в плен к англичанам. Боеголовка взорвалась, не нанеся никаких повреждений. Сначала англичане думали, что в порту взорвалась авиабомба, но после захвата двух итальянских диверсантов поняли грозившую опасность. Итальянская операция не привела к успеху, но вызывала замешательство и беспокойство среди англичан.
15-го мая 1941 г. "Шире" под командованием князя Боргезе вышла в район Кадикса. На итальянском танкере "Фульгоре", интернированном в Кадиксе (испанский порт к северо-западу от Гибралтара) была организована перевалочная база боевых пловцов. Они получали там фальшивые документы и выдавали себя за моряков танкера. Но атака опять не удалась: отказали торпеды и кислородные приборы. Тем не менее был накоплен ценный опыт использования танкера в качестве оперативной базы. Из Испании итальянцев переправили на родину, а англичане так и не узнали, что "морские дьяволы" были рядом.
В сентябре 1941 г. с базы в Специи "живые торпеды на борту "Шире" в четвертый раз поплыли в направлении Гибралтара. С танкера "Фульгоре" приняли ныряльщиков, знающих порт по предыдущим атакам. В ночь с 20-го на 21-е сентября "живые торпеды" в 1. 00 оказались на рейде Гибралтара. В это время в порту находились: один линкор, авианосец, два крейсера, четыре эсминца, семь танкеров и семнадцать транспортных судов. Самым трудным оказалось войти в порт, закрытый заградительными сетями. Вокруг патрулировали моторные лодки, с которых систематически сбрасывали глубинные бомбы.
Все же подводным пловцам удалось проникнуть в самое сердце английской крепости. Через 4 часа торпеда, управляемая поручиком Висинтини, со вторым членом экипажа - механиком Магро, подплыла к крейсеру водоизмещением 7 000 тонн, но слишком частые сбросы бомб привели к тому, что итальянцы поплыли дальше и заминировали большой танкер. В 8 ч. 40 мин. раздался мощный взрыв и "Денбидейл" грузоподъемностью 16000 т затонул. Взрывная волна повредила стоявший рядом небольшой танкер. Остальные торпеды также добились успеха. Вторая торпеда, управляемая Амадо Веско, затопила судно "Фиона шелл" грузоподъемностью 3 000 т. Оно раскололось и затонуло. Еще одна, управляемая Дечио Каталано, уничтожила теплоход "Дархэм" грузоподъемностью 1 000 т. Ныряльщики удачно доплыли до испанского берега.
Это был первый успех "живых торпед" после двух лет атак на Гибралтар, активизировавший 10-ю флотилию.
Итальянцы решили найти более удобную базу для операций в нейтральном порту, откуда можно безнаказанно действовать. Весной 1942 г. в Испанию были отправлены несколько офицеров морской разведки на предмет организации базы. Один из них нашел изолированную виллу на северном побережье залива Алхесирас, недалеко от Ла Линеа, и там создали секретную базу "Группы Гамма" (о действиях этой группы см. с. 251-269)
На расстоянии 12 км от крепости и порта Гибралтар расположен испанский порт Алхесирас. Там стоял итальянский танкер "Ольтерра", который после вступления Италии в войну был посажен на мелком месте на дно, чтобы он не достался англичанам. Старшему лейтенанту Висинтини пришло в голову создать здесь базу "живых" торпед. Под видом ремонта судна прибыла группа итальянских инженеров и техников. Танкер наклонили в сторону порта. В стальной переборке, отделяющей носовую часть от передних резервуаров для нефти, был вырезан вверху прямоугольник длиной 7,5 м, из которого сделали плотно подогнанные ворота. Затем откачали воду из резервуаров и убрали несколько переборок. В носовой части борта на уровне 2 и ниже линии погружения вырезали отверстие 1,2x1,2 м. Когда танкер вновь посадили на дно, та часть судна, в которой убрали стены резервуаров, была сухой, а в носовой части находилось столько воды, что квадратное отверстие в борту было закрыто. В результате итальянцы получили подводную камеру, позволявшую "живым торпедам" скрытно покидать судно и возвращаться на него. Здесь же создали техническую мастерскую для ремонта и зарядки аккумуляторов, монтажа торпед. Моряки танкера, выходя в город, изображали экипаж третьеразрядного торгового судна, склонный к пьянству. В порту находилось британское консульство, но его персоналу даже в голову не приходило, что люди с "Ольтерра" - подводные диверсанты. Осенью 1942 г. сюда направили несколько пилотов торпед и подводных механиков для подготовки снаряжения. Далее организовали наблюдение за рейдом и портом Гибралтара, движением судов, организацией охраны, патрулями, расписанием работы запорной сети.
Англичане тоже не сидели сложа руки: укрепляли охрану, патрульные катера постоянно курсировали в порту, временами сбрасывая глубинные бомбы. Однако в ночь с 14 на 15 сентября 1942 г. три пловца из группы "Гамма" проникли в порт и затопили танкер "Ровенс пойнт" грузоподъемностью 2 000 т. Тем временем здесь появились крупные суда: линкор "Нельсон", крейсер "Реюнион", авианосцы "Фьюриес" и "Формидабл". Ночью с 7-го на 8-е декабря из танкера "Олтерра" вышли три торпедных экипажа под командованием Висинтини. На первой торпеде поплыли он и Магро, цель - линкор "Нельсон". Однако при попытке разрезать запорную сеть оба подводных диверсанта погибли от взрывов глубинных бомб, которые англичане сбрасывали каждые три минуты. Экипаж второй торпеды также добрался до порта, но, когда они всплыли, чтобы выбрать цель, их заметили с мола и открыли огонь. Итальянцы сдались команде ближайшего судна. Третью торпеду заметили еще далеко в море (по выступавшим из воды силуэтам пловцов), и она попала под обстрел. На базу вернулся только пилот третьей торпеды Витторио Селла. Попавшие в плен утверждали, что их высадила подводная лодка.
После этого поражения на "Ольтерра" пришли новые люди. Командиром стал капитан Эрнесто Нотари. Ночью с 7-го на 8-е мая 1943 г. в очередную атаку пошли три торпеды, каждая с двойным зарядом. На море бушевал шторм, затруднявший наблюдение и прослушивание. На этот раз итальянцам повезло: все торпеды достигли цели. Эрнесто Нотари, Камилио Тарини и Витторио Селла с помощью своих механиков прикрепили боеголовки к судам и без препятствий вернулись на базу. Были затоплены три судна: "Пэт Гаррисон" и "Махсуд" грузоподъемностью 10000 т каждое и "Камерата", 5000 т. Очередное нападение предприняли 3-4 сентября 1943 г. Торпеда, управляемая Нотари, подорвала американское судно "Гаррисон Грей Отис" (грузоподъемность 10000 т). Сила взрыва разорвала обшивку судна, вода залила машинное отделение. Остальные торпеды атаковали прочие суда: танкеры "Торшарди" (16000т) и "Станридж" (10000т). Оба затонули. Следующую атаку планировали на 2 октября 1943 г. Однако ничего не вышло. 8 сентября 1943 г. Италия капитулировала. Англичане узнали о базе в Алхесирасе, и в корпусе "Ольтерра" нашли детали торпед. Одну из них им удалось собрать и провести испытания.
Итальянская группа боевых пловцов "Гамма"
Во время Второй Мировой войны командование итальянского военно-морского флота, озабоченное созданием новых средств морской войны, проводило опыты по боевому использованию пловцов, подразделение которых получило название группа "Гамма".
Первоначально, когда к этим опытам только приступили, существовала идея создания подразделений подводной пехоты. Снабженные водолазными костюмами, специальным вооружением и инструментом, эти "пехотинцы" действительно должны были маршировать по морскому дну и переносить на своих плечах взрывчатое вещество, предназначенное для уничтожения объекта. В результате систематической тренировки удалось добиться того, что люди из группы "Гамма" совершали подводные переходы на расстояние более 2 км.
Однако вскоре стало ясно, что вместо пехотинцев для этих же целей гораздо выгоднее использовать опытных пловцов, и в военно-морской флот решили призвать всех мастеров плавания, которыми к тому времени располагала Италия. Для отбора призывников были использованы данные ежегодников, издававшихся итальянской федерацией плавания.
Но тут обнаружилось, что отнюдь не все члены указанной федерации входят в состав резерва военно-морского флота: многие из них служили либо в сухопутных войсках, либо в авиации. С военным министерством был согласован вопрос о переводе этих людей в военно-морской флот, в результате чего большое количество пехотинцев, берсальеров, альпийских стрелков, артиллеристов, саперов, лиц из нелетного состава авиации перешло в специальное подразделение пловцов. Все они прошли необходимую подготовку при военно-морском училище в Ливорно. Сперва тренировка проводилась в бассейне, а затем непосредственно в море.
Для пловцов было создано особое снаряжение: водонепроницаемый комбинезон, не стесняющий движений, резиновые ласты, ускоряющие и облегчающие плавание, маска, соединенная с баллоном для кислорода, обеспечивавшим пребывание под водой в течение 30 минут.
Были также предусмотрены меры маскировки пловца в воде. Поскольку ему предстояло действовать в темноте, он должен был покрывать лицо и руки черной или темно-зеленой краской. Кроме того, голова пловца маскировалась пучком морских водорослей, напоминавших растительность морского дна.
Указанные меры предосторожности помогали пловцам оставаться абсолютно невидимыми с поверхности воды даже для опытного наблюдателя. Чтобы обеспечить пловцу возможность ориентироваться, на руке у каждого из них имелся компас со светящимся циферблатом.
Для подобного рода подводных действий были созданы два новых вида подрывных зарядов, - мины "Миньятта" и "Баулилло".
Первая представляла собою металлическую коробку цилиндрической формы, слегка выпуклую сверху и снизу. С одной стороны коробка имела резиновый ободок, который обеспечивал прикрепление (присос) к корпусу корабля. Внутри коробки помещалось 2 кг бризантного взрывчатого вещества и взрыватель с часовым механизмом. Мина в целом весила немного, хороший пловец без особого труда мог брать с собою три-четыре такие мины.
Мина второго типа, цилиндрической формы, содержала заряд сильного взрывчатого вещества весом 4,5 кг и имела снаружи маленький винт. Такая мина прикреплялась к одному из боковых килей корабля. Когда корабль развивал скорость в 5 узлов (9,2 км/ час), винт заряда начинал вращаться и, сделав некоторое число оборотов, приводил в движение часовой механизм, который через определенный промежуток времени обеспечивал взрыв. Наличие такого приспособления давало этому виду оружия значительное преимущество. Взрыватель не мог срабатывать под воздействием подводного течения, скорость которого в порту никогда не достигает 5 узлов. Взрыв мог произойти лишь после того, как корабль развил скорость более 5 узлов. К этому времени он находится уже на большом удалении от порта, а следовательно, в водах с большей глубиной. При этом полное потопление корабля в результате взрыва более вероятно, нежели в случае прикрепления "Миньятта". Взрыв последней обычно приводил к тому, что поврежденный корабль, погружаясь на дно рейда, тонул не полностью, так что поднять его на поверхность оказывалось гораздо легче.
Задача пловцов группы "Гамма" состояла, таким образом, в том, чтобы, проникнув во вражеский порт, приблизиться к стоящему на якоре кораблю и прикрепить к подводной части его корпуса мину. Пловец приближался к кораблю со стороны носа, двигаясь по течению, пока не оказывался у самого борта, приблизительно против его середины. В этот момент он должен был бесшумно нырнуть на глубину нескольких метров и прикрепить мины к килю корабля. Закончив эту операцию, пловец отдавал себя на волю течения и стремился как можно скорее вплавь добраться до берега. Тут ему предстояло зарыть в землю свой комбинезон, маску, ласты, респиратор и попытаться избежать плена.
Чтобы выполнить подобное задание, необходимо было, конечно, обладать достаточной храбростью и волей, а также хорошей физической подготовкой, что требовало очень строгого предварительного отбора личного состава и систематической тренировки в течение продолжительного времени.
Создав необходимую группу пловцов и завершив подготовку в Ливорно, итальянское военно-морское командование решило испытать ее в действии. В качестве первого объекта нападения была выбрана английская база Гибралтар, или, точнее говоря, рейд в бухте Алхесирас.
Из-за недостатка места в самом Гибралтарском порту англичане не имели возможности базировать там все свои военные корабли и транспорты, которые должны были заходить в Гибралтар. Поэтому часть из них бросала якорь по соседству, в бухте Алхесирас. Итальянцы понимали, что это заставляет англичан быть особенно бдительными и удвоить меры предосторожности как на самих кораблях и на внешнем рейде, так и на побережье в районе якорной стоянки. Рейд постоянно освещался проблесковыми маяками и прожекторами; на борту каждого корабля выставлялась вооруженная охрана; быстроходные катера непрерывно курсировали между большими кораблями; время от времени они сбрасывали глубинные бомбы, взрывы которых должны были охлаждать пыл тех, кто бы отважился совершить подводное нападение.
Последнее было связано с очень большим риском, но... смелый приступ - половина победы!
Алхесирас
Антонио Рамоньино вступил в вооруженные силы добровольцем и был зачислен в 10-ю флотилию MAS (легких сил). Штабу военно-морского флота было известно, что жена его, юная и красивая Кончита, по национальности испанка. Этим обстоятельством решили воспользоваться. Снабдив супружескую чету соответствующими паспортами, ее отправили в Испанию. Прибыв туда в конце июня 1942 года, супруги сразу же купили очаровательную виллу "Кармела", расположенную на берегу моря. Из окон виллы открывался вид на бухту Алхесирас.
Во время переговоров о покупке виллы и уже после ее приобретения господин Рамоньино старался внушить своим соседям, что его жена, Кончита, серьезно больна, у нее упадок сил, малокровие, и что в качестве лечения врач предписал ей регулярно принимать морские ванны.
В течение последующих недель новые владельцы виллы оборудовали в ней потайное помещение. Вскоре различными путями к ним прибыли один за другим двенадцать человек - все под вымышленными именами и якобы различных национальностей. Вместе с Рамоньино они составили боевую группу пловцов под командованием капитан-лейтенанта Агустина Страулино и его помощника Джордже Баусера. Двенадцать пловцов жили на расстоянии нескольких кабельтовых (один кабельтов = 185,2 метров) от стоящих на якоре кораблей союзников.
Вилла "Кармела" - большой одноэтажный белый дом, имеющий форму буквы Н, - находится на вершине холма. Покрытые известью стены под красноватой черепичной крышей, на фоне которой белым пятном выделяется большая труба, отражают ослепительно-яркий солнечный свет. На стене, обращенной к рейду, два больших окна. Между ними в нише под красивым черепичным козырьком установлена терракотовая статуэтка мадонны с младенцем.
Вторая половина дня 13 июля 1942 года. Стоит невыносимая жара.
На песчаном берегу, тихо набегая, замирают волны и их чуть слышный шорох не нарушает безмолвия...
Устроившись у окна за приспущенной шторой, Страулино наблюдает в бинокль за тем, что происходит в бухте. На рейде стоят грузовые суда. Из их труб поднимается легкий дымок - свидетельство того, что они находятся под парами. Они должны быть готовы по тревоге быстро поднять якоря и выйти в открытое море. В назначенное время, в составе конвоя, охраняемые военными кораблями, они направятся к Мальте и к Египту.
- Джордже, у наших людей есть экземпляр карты рейда? - спрашивает Агустин.
- Конечно. Как раз сейчас они ее изучают. Однако я боюсь, как бы до вечера корабли не изменили места своих стоянок...
- Не думаю. Большие корабли, как правило, меняют место стоянки примерно в два часа дня. Я наблюдал это уже неоднократно. Лишь бы у англичан не появились какие-либо подозрения... Когда собирался возвратиться Рамоньино?
- Синьора Кончита сказала мне за завтраком, что около десяти часов ее муж вместе с Ваго отправился за сведениями. Они собирались вернуться к пяти часам. Ждать их остается уже недолго.
Как бы в подтверждение этих слов сквозь закрытое окно послышался знакомый шум мотора, а за ним и шуршание автомобильных шин по песчаной дорожке. Вскоре Антонио и Ваго в сопровождении синьоры Кончиты входят в комнату. Проезжая по дороге, идущей вдоль берега, мужчины заехали на пляж за молодой женщиной, которая после второго купанья обсыхала под большим ярким зонтом, не прекращая при этом внимательно наблюдать за рейдом.
- Есть новости, Антонио? - спрашивает капитан-лейтенант Страулино.
- Да, имеется письмо. Для человека непосвященного оно выглядит, конечно, вполне безобидно. Начальник поторапливает. Вы ведь помните, что последняя апрельская вылазка трех управляемых торпед окончилась неудачей. С тех пор наша флотилия M.A.S. ничего нового не предпринимала. Начальник пишет, что при первом удобном случае надо действовать, и действовать желательно против кораблей, перевозящих танки, артиллерию или разобранные самолеты. А такой удобный случай как раз сейчас и представляется: добыча у нас под носом. Взгляните только! - вскричал Антонио несколько возбужденно. Он подошел к окну и указал пальцем в направлении рейда и стоящих на якоре кораблей. - Справа - "Барон Дуглас" грузоподъемностью около четырех тысяч тонн. Видите большие брезентовые чехлы на его палубе? Судя по складкам, под ними скрыты легкие и средние танки, двигатели для танков и грузовиков, пушки, запасные части. А вон там, в центре, стоит "Эмпайр Снайп". На него погружены бочки с нефтью, бензином и маслом. Они наверняка предназначены для отправки на Мальту! "Мета" и "Сума", эти марсельские грузовые суда по полторы тысячи тонн, перевозят зенитные орудия и части самолетов. Они также должны отправиться на Мальту.
- Какая сегодня ночью ожидается погода, Джордже?
- На эту ночь и на завтрашний день мадридское радио обещает сильное понижение давления, распространяющееся с запада на восток, резкий ветер и грозовые дожди. В западной части Средиземного моря, в районе Танжера, ожидается ветер от сильного до очень сильного, грозы, шторм, сплошная облачность.
- Словом, отличная погода для "ночного купанья", - шутит лейтенант. - Что ты думаешь о физическом состоянии наших людей?
- Они, несомненно, хорошо отдохнули. Вот уже около двух недель, как они спят, едят, пьют и чуть ли не целыми днями играют в карты. Когда представится возможность войти в воду, я думаю, им нелегко будет сдержать желание поплавать и понырять всласть, короче говоря, показать свою сноровку и отвагу. Я уверен, что плавать они не разучились!
- А в каком состоянии материальная часть?
- В превосходном. Вчера вечером мы еще раз все проверили в ванной комнате синьоры Кончиты, с ее разрешения, разумеется! - говорит Джордже, глядя в сторону молодой женщины. - Кислородные баллоны и редукционные клапаны в порядке, дыхательные мешки и маски вполне герметичны, комбинезоны в полной исправности.
- Мины по-прежнему спрятаны в погребе, под полом сарая, где хранится садовый инструмент?
- Безусловно. Как вы знаете, у нас двадцать две мины: пятнадцать "пиявок" и семь "сундучков". Правда, один "сундучок" неисправен - у него погнулась ось винта. Помните, он в таком виде и прибыл к нам в посылке с садовыми принадлежностями?
- Так, так... Стало быть, все готово... Что если действовать сегодня же ночью?
Агустин разворачивает карту рейда и большую схему, на которую примерно час назад он нанес места якорной стоянки различных кораблей. Расстояния от маленького пляжа до каждого из кораблей очень точно рассчитаны и тщательно нанесены карандашом на схему, которую он накладывает теперь на карту. Все четверо склоняются над столом.
- Вот здесь стоит "Барон Дуглас", а здесь"Эмпайр Снайп". Мы пустим их ко дну на глубоком месте. Следовательно, придется обождать, когда они выйдут в открытое море. Так как ночью ожидается шторм, а расстояние от берега до этих кораблей около полутора тысяч метров по прямой, то каждый пловец сможет захватить с собой только по одному "сундучку". Для каждого корабля нужно иметь по две мины. Значит, необходимо отправить четыре человека, причем самых лучших пловцов. Кого ты предлагаешь, Джордже?
- Разумеется, Буковаца и Лугано. Во время обучения в Ливорно они показали наилучшие результаты. А что вы скажете относительно Босколо?
- Босколо превосходный пловец, но во время последней тренировки в Специи, когда под водой взрывали заряды, а наши люди инсценировали нападение на один из кораблей, стоявших на якоре, мне показалось, что ему не хватает хладнокровия. А ведь кто знает, что нас ждет сегодня ночью?.. Если послать Бьянчини? У него достаточно выдержки, к тому же он отличный пловец. Ты, кажется, любишь с ним работать, Джордже, не правда ли? А сам-то ты сегодня в форме?
- Конечно, Агустин.
- Ну что ж, ты возглавишь группу из трех человек: Буковаца, Лугано и Бьянчини. Вы захватите четыре "сундучка" и прикрепите по два из них к килю каждого из этих двух кораблей. Теперь давайте посмотрим, как к ним добираться.
Склонившись над картой, измеряя расстояния, определяя силу прибрежного течения, создаваемого главным образом водами реки Гвадаранкве, направление и вероятную силу ветра, четыре итальянца обсуждают наилучший маршрут. В конечном счете они приходят к единодушному решению. Пловцы войдут в воду у подножия холма в том месте, где заросли кустарника, спускаясь по его склону, подходят к самому берегу довольно глубокой бухты. В продолжение часа пловцы будут плыть против ветра вверх по течению на большом расстоянии от берега, а потом, повернув налево к выходу из бухты, двадцать минут двигаться на юг. Затем, отдавшись во власть течения и ветра, они поплывут к двум намеченным объектам, которых и достигнут соответственно через 10-15 минут.
Спустя полчаса войдут в воду Агустин и остальные семь человек, каждый захватит по две легких "миньятты". Тридцать минут они будут плыть против ветра, потом повернут к югу и, проплыв по течению, заминируют грузовые суда меньшего тоннажа. Лейтенант Страулино и Да Балле минируют "Мету", Рамоньино и Лучетти - "Суму". Еще четыре человека совершат нападение на легкие суда.
Синьора Кончита принесла фруктовый сок, и мужчины принялись молча тянуть холодный напиток. Скромно примостившись у края стола, молодая женщина соломинкой помешивала маленькие льдинки, которые плавали в ее стакане.
- Кончита, - обращается к ней муж, - тебе этой ночью придется караулить у входа в усадьбу, пока мы будем выходить из дома, спускаться к сараю садовника, чтобы взять заряды, а потом - к бухте, где мы войдем в воду. Условные сигналы ты знаешь. Во время последней ночной тренировки у нас ушло десять минут на то, чтобы спуститься от дома до берега и попутно побывать в сарае. Допустим, что все это займет пятнадцать минут, поскольку будет очень темно и возможен дождь. Потом ты сойдешь на берег примерно в двухстах метрах западнее бухты, как бы ловить морских раков. Не забудь только захватить с собой необходимые для этого принадлежности и электрический фонарь! Ты знаешь сигнал, по которому мы сможем ориентироваться?
- Не беспокойся, Антонио: освещенное окно на фасаде, обращенном в сторону моря, и через каждые десять минут сигнал фонарем - короткий, потом длинный, опять короткий! Аптечку и термос с теплым вином я тоже не забуду! Это все?..
- Превосходно, моя дорогая. Время выхода лейтенант установит попозже. Все будет зависеть от погоды!
- Джордже! - прерывает офицер. - Информируй обо всем людей и потом отдыхайте в ожидании столь желанного часа. У вас есть еще что читать? Вот тебе утренние газеты и журналы. Смотрите-ка, небо над Тарифой затягивается! Погода портится. Что ж, тем лучше! До скорой встречи, ребята!
- До встречи, лейтенант!
Два человека выходят из комнаты, в которой уже стало довольно темно. Лейтенант вместе с Антонио остаются у окна. Кончита направляется в кухню готовить ужин...
Проливной дождь понемногу начинает стихать. Присев на корточках у самой воды, Кончита зябко кутается в широкий непромокаемый плащ. В воде среди камней металлическая сетка. Рядом, около большого камня, лежит прорезиненный мешочек: достаточно протянуть руку, чтобы его достать.
Позади Кончиты на холме яркое пятно четко выделяется на темном фоне неба: это зажженный еще вечером свет в окне виллы "Кармела" прорезает ночную тьму.
Под плащом Кончита включает электрический фонарь и на мгновение освещает циферблат ручных часов: 2 часа 25 мин.
"Уже почти час, как вторая группа пловцов вошла в воду, - прикидывает Кончита. - Почему-то около девяти вечера англичане, против обыкновения, переместили свои корабли... Интересно, в чем тут дело? Случайное совпадение или дурное предчувствие? Из-за этого мы только потеряли время. Пришлось снова определять расстояния, а в сумерки это дело нелегкое, да и результаты менее точны... Лишь бы только они не ошиблись в расчетах... Ветер стих. Им легче будет плыть на поверхности. Пресвятая мать, защити их и помоги невредимыми вернуться в порт! "
И набожная Кончита твердит про себя слова молитвы. Пречистая дева, безусловно, простит ее за то, что она часто отвлекается, смотрит на часы, пристально вглядывается в ночную мглу, прорезаемую иногда лучом корабельного прожектора или светом фонаря сторожевого катера. Слева, со стороны Гибралтара, через каждые шесть минут доносятся глухие взрывы - это англичане по ночам сбрасывают глубинные бомбы у входа в порт, хотя доступ в него преграждают противолодочные сети. Англичане не забыли о том, что 16 мая и 20 сентября 1941 года итальянские управляемые торпеды, преодолев сетевые заграждения, проникли в Гибралтар и вывели из строя их танкер...
- Уже два часа тридцать пять минут, - думает Кончита, посмотрев на часы. Она встает и, пройдя вперед к тому месту, где берег слегка вдается в бухту, становится за большим плоским, как стол, камнем. Порывистый ветер дует ей в спину, полы плаща бьют по ногам. Кончита кутается в плащ, зажимает полы его между коленями. Она ставит электрический фонарь на камень и достает из кармана компас со светящимся циферблатом. Определив направление на юго-восток, она, не включая фонаря, направляет его так, как было условленно между нею и пловцами. Прикрепив заряды к кораблям, они должны двигаться в восточном направлении к суше, потом плыть по ветру вдоль берега, спиной к Гибралтару.
Держась направления на северо-запад, они должны хорошо видеть свет фонаря, который будет вспыхивать во мраке через равные промежутки времени.
В 1 час 40 мин. она дает первый световой сигнал: короткий, потом длинный и опять короткий. Сердце колотится в ее груди. Кто из двенадцати человек уже заметил сигнал? Следующие десять минут кажутся ей вечностью... Быстрый взгляд на фонарь, потом на стрелку компаса, три нажима на выключатель и снова непроглядная тьма...
Внезапный взрыв, приглушенный ветром и расстоянием, заставляет Кончиту вздрогнуть. Грохот доносится со стороны рейда. Через несколько секунд на море вспыхивает прожектор, за ним другой, потом еще один. Лучи света скользят по воде, словно танцуют вдалеке на гребне волн.
Новый взрыв, сильнее первого.
- А может быть, просто ближе? - думает Кончита. Где-то очень далеко по воде бежит огонек. Это, конечно, лодка или катер на полном ходу скользит между кораблями и что-то разыскивает!
Вдруг завыла сирена, за нею еще одна, потом их завыло сразу множество. Теперь уже бесчисленное количество огней мелькает на рейде. Конвой встревожен. Корабли, вероятно, подымают якоря, пускают в ход двигатели и готовятся либо уходить с мест стоянки, либо вернуться в Гибралтарский порт. Слышатся глухие взрывы. Уж не взорвались ли мины, прикрепленные пловцами под кораблями? А может быть, это катера сбрасывают в воду глубинные бомбы в том месте, где они что-то заметили или только заподозрили? Пресвятая мать, спаси их и помоги им вернуться!
Три часа! Скорее включить фонарь! Точка, тире, точка - световые сигналы разрывают ночную мглу. Сверху на холме маленький светящийся четырехугольник слабо выделяется в темном небе...
Подав очередной сигнал в 3 часа 30 мин., Кончита вскоре замечает на воде метрах в пятидесяти от берега какое-то движение. Может быть, это вернулись первые пловцы?
Дрожь пробегает по всему ее телу. Вот она уже начинает различать две тени, которые вырисовываются все отчетливее. Неловко ступая по каменистому дну, к мысу приближаются два человека. Кончита протягивает им руки и помогает взобраться на скалу. Они снимают маски: молодая женщина узнает Ферольди и Джиари. С ее помощью оба пловца освобождаются от своих кислородных аппаратов и жадно глотают свежий утренний воздух.
Кончита вопрошающе смотрит на них, и, угадав ее невысказанный вопрос, Джиари отвечает:
- Сперва нас было восемь человек, и мы плыли все вместе. Достигнув рейда, мы отделились от остальных и направились к своему объекту - к пароходу, который стоял чуть позади "Сумы". В этой кромешной тьме невозможно было разобрать его название. Мне удалось прикрепить обе мои "пиявки" по обеим сторонами киля, одну почти против другой.
- А ты, Жозе?
- Я выбрал судно, стоявшее чуть левее твоего, Ваго. Вероятно, какая-то старая посудина! Сколько там всякой пакости на бортах и на киле! Надо было расчистить место, чтобы прикрепить заряды, но я побоялся наделать шуму. Так и не стал счищать. Думаю, что "пиявки" все-таки присосались!
- Мне кажется, что недавно я видел кого-то из наших ребят в двухстах метрах за нами. Давай посмотрим, Жозе!
Кончита снова сигналит. Потом она быстро достает из мешка термос, наливает в стаканчик теплого вина и протягивает его сперва Джиари, а потом
- Ферольди. Оба пьют с удовольствием, смакуя каждый глоток.
- Замерзли?
- Нет, ничего. Который час, синьора?
- Без двадцати четыре. Через час уже будет светло. Смотрите, кто там?..
Через некоторое время на берегу показывается еще один пловец. Это лейтенант.
- Вы вернулись первыми?
- Да, лейтенант. Задача выполнена и...
- Хорошо, сейчас на вилле вы обо всем расскажете. Молодчина синьора Рамоньино! Сигналы подавали отлично. Спасибо! Вас знобит? Ну, разумеется, провести столько времени на ветру, под дождем, в кромешной тьме! Выпейте-ка вина, вам тоже не вредно. За здоровье, ребята!
С этими словами Страулино разом опрокидывает стаканчик с живительным напитком.
Проходят минуты, медленно и тягуче. Кончита вновь дает световой сигнал. "Пресвятая мать, помоги им", - шепчет она.
Еще три человека показываются у берега.
Идут они как-то странно, один возле другого. Впрочем, ничего удивительного: двое из них ведут третьего под руки.
Они кладут его на камни, снимают с него маску и респиратор. Это - Да Балле. Тяжело дыша, он еще бормочет в полном изнеможении:
- Больно... почки... глубинная бомба. Совсем продрог!..
Пока он отхлебывает маленькими глотками теплое вино, которое Кончита подносит к его губам, вернувшиеся вместе с ним товарищи снимают с себя маски: это Лучетти и... Рамоньино. Как бы Кончите хотелось броситься в объятия мужа, покрыть поцелуями его влажное от пота лицо, прижаться к нему, даже невзирая на этот мокрый комбинезон!.. Но она продолжает поить раненого.
- Надо его осторожно донести до дома. Только на чем, синьора? Одеяла никакого нет?
- Вот мой плащ, лейтенант. Да берите же, мне не холодно! - бодро притворяется она. - Уже время подавать сигнал. Вы разрешите?
- Славная женщина, - думает Страулино, с помощью Рамоньино подымая раненого и укладывая его на сложенный вдвое плащ Кончиты. - Я останусь здесь вместе с Джиари и Ферольди, а вы, синьора, идите вместе с ними на виллу и постарайтесь скорее оказать помощь раненому. Аптечку и термос вы можете оставить здесь?
- Ну, конечно. А как быть с сигналами?
- Это я беру на себя. Где компас?
- На камне, рядом с фонарем. Рыболовные снасти в десяти метрах отсюда.
- Я все захвачу с собой. Только отправляйтесь живее. Мне кажется, что Да Балле теряет сознание.
Маленькая группа удаляется в предрассветном тумане. Черное платье на молодой женщине подчеркивает белизну ее рук и ног. Она идет впереди, пробираясь сквозь кустарник. Взгляд ее устремлен к маленькому окошку, свет которого мерцает на вершине холма, как бы вырастающего из ночной темноты...
Проходит час, и все двенадцать человек собираются на вилле "Кармела". К Да Балле возвращается сознание; в теплой постели он почувствовал себя гораздо лучше.
В погребе одиннадцать его товарищей пьют крепкий кофе с коньяком в обществе синьоры Кончиты. Ей еще предстоит заменить временную повязку на ноге лейтенанта Баусера, осмотреть хорошенько его рану и если нужно, то обратиться за советом к врачу, который дежурит наверху у постели Да Балле. Двое раненых в одном доме - это может вызвать подозрения у врача-испанца.
Прикрепив заряд к килю "Барона Дугласа" и отплыв по течению к востоку, Баусер всплыл на поверхность, чтобы определить расстояние до берега. Внезапно он почувствовал удар в правую ногу; что-то темное пронеслось над его головой и потянуло вслед за собою. Ценою огромных усилий Бауееру удалось все-таки оторваться, и, насколько у него хватило сил, он проплыл под водою в северном направлении. Чувствуя, что его правая нога тяжелеет, он снова поднялся на поверхность и продолжал плыть на спине параллельно линии берега. Правая штанина его комбинезона была разорвана. Очевидно, над пловцом прошло какое-то английское судно и задело своим винтом. Длинный глубокий разрез на правой ступне лишил его необходимой подвижности. Бауееру стоило неимоверных усилий добраться до мыса. Он ориентировался по световым сигналам, которые оказались ненужными, как только забрезжило утро. Баусер вернулся последним. Товарищи перенесли его на виллу.
Когда 14 июля 1942 года яркие лучи солнца залили ослепительным светом рейд Алхесираса, обитатели виллы "Кармела" могли с гордостью любоваться результатами своей ночной вылазки.
"Мета" и "Сума" затонули тут же на месте: из воды торчали лишь части надстроек.
"Эмпайр Снайп" и "Барон Дуглас", подорванные на открытом рейде, пошли ко дну с промежутком меньше чем в один час. Два других корабля небольшого тоннажа лежали на дне, так что видны были только их мачты и трубы. Еще одно поврежденное судно, которое тащил за собой буксир, вскоре неподалеку от берега село на песчаную отмель.
В эту ночь союзники потеряли семь торговых судов, общий тоннаж которых составлял 10000 тонн!
Двенадцать пловцов-диверсантов из группы "Гамма" вскоре возвратились в Италию. Они были награждены серебряной медалью "За доблесть". Синьора Кончита радовалась тому, что ее Антонио вернулся невредимым из этого рискованного предприятия...
Прошло два месяца, и лейтенант Страулино вместе с двумя пловцами из числа действовавших в Алхесирасе, добились нового успеха, потопив английское судно "Рейвенс Пойнт" водоизмещением 2 000 т.
Алжир
В конце 1942 года в Киренаике британские вооруженные силы усилили натиск против войск Роммеля. На западе американцы и французы, увеличив количество войск и техники, создали угрозу западному Тунису.
Немцы уже давно настаивали на том, чтобы итальянский военно-морской флот предпринял нападение на корабли противника в алжирском порту, но итальянцы всякий раз откладывали это нападение. В конце концов итальянское военно-морское командование предложило десятой флотилии M.A.S. подготовить соответствующую операцию.
4 декабря 1942 года подводная лодка "Амбра" под командованием капитана 3 ранга Марио Арилло вышла из Специи. Кроме своего собственного экипажа, лодка приняла на борт десять боевых пловцов (из группы "Гамма") и шесть человек, составлявших экипажи трех управляемых торпед. Торпеды поместили в цилиндрах на палубе подводной лодки.
В первые дни плавания на море был сильный шторм. Только к вечеру 10 декабря, когда ветер понемногу утих, подводная лодка смогла подойти к Алжиру и легла на грунт. В ночь с 11 на 12 декабря "Амбра" с величайшей осторожностью прошла 15 миль, которые еще отделяли ее от алжирского рейда, а затем вновь легла на грунт на глубине 18 метров.
Через рубочный люк из подводной лодки вылез человек в водолазном костюме и, удерживаясь за линь, стал медленно и осторожно подыматься на поверхность. Это был капитан-лейтенант Якобаччи, старший помощник командира лодки. Вскоре он уже был на поверхности. Телефонный провод связывал его с подводной лодкой, которая имела, таким образом, глаза и уши. Следуя указаниям, которые Якобаччи давал с поверхности, лодка на малой скорости приближалась к стоящим на якоре кораблям. Якобаччи насчитал их шестнадцать.
По его сигналу лодка остановилась и выключила двигатель. Еще один сигнал наблюдателя - и шестнадцать подводных диверсантов один за другим вышли на выполнение боевого задания. Десять из них имели при себе подрывные заряды - мины ("миньятта" и "баулилло"), остальные шесть по двое разместились на управляемых торпедах, включили двигатели и удалились в нужном направлении.
С 23 часов подводная лодка оставалась на месте, надеясь на возвращение экипажей управляемых торпед. Что касается пловцов-диверсантов, то их не ждали; выполнив свою задачу, они должны были выбраться на берег, искать убежища или сдаться в плен...
Когда пловцы скрылись из виду, Якобаччи вернулся на подводную лодку. На поверхность он снова поднялся в 2 часа 20 мин., но никто из экипажей торпед к этому времени не вернулся. Ни взрывов, ни выстрелов не было слышно. В состоянии крайней подавленности экипаж "Амбры" направился обратно в Специю.
Только из сообщения английского адмиралтейства итальянцы узнали о том, что операция в алжирском порту увенчалась успехом. Англичане сообщали о том, что потоплены пароходы "Оушн Вэквишер" водоизмещением более 7000 т и "Берта" (1500 т), сильно поврежден транспорт "Эмпайр Центавр" (7000 т), получили повреждения суда "Арматтан" (4600 т) и "США-59" (7500
т). В итоге общее водоизмещение кораблей союзников, которые в эту ночь были выведены из строя, превысило 25 000 т.
Из показаний пленных итальянцев англичане узнали, что экипажи управляемых торпед уничтожили три корабля, к каждому из которых они прикрепили подрывной заряд весом 250 кг. Пловцам-диверсантам, чьи действия были очень осложнены холодом и сильными течениями, которые относили их к мысу Матифу, удалось уничтожить одно транспортное судно и другому нанести серьезные повреждения. За удачное выполнение задания капитан 3 ранга Арилло был награжден золотой медалью.
Александретта и Мерсин
Почти с самого начала войны в течение уже многих месяцев английские суда часто заходили в гавань турецкого порта Александретты. С помощью портовых кранов и корабельных лебедок груды хромовой руды засыпались в трюмы судов.
"В один из последующих дней хром этот вернется сюда же, в этот самый порт, однако тогда он будет иметь для наших войск куда более опасную форму", - думал итальянец Риккарди, наблюдая с балкона итальянского консульства за тем, как идет погрузка. В очередном донесении, которые отправлялись в Рим каждую неделю он точно сообщал о том, что именно грузилось на корабли, указывал названия кораблей, их тоннаж, порт назначения...
Риккарди был капитан-лейтенант и его работа в итальянском консульстве в Александретте служила прикрытием шпионской деятельности, которой он занимался в этом нейтральном порту.
В середине июня 1943 года прибыла телеграмма о том, что в консульство направляется новый служащий - Луиджи Ферраро. Риккарди, которому здесь уже порядком надоело, очень обрадовался этому сообщению. Быть может, введя вновь прибывшего в курс дела, он, Риккарди получит другое назначение?
Вскоре после получения телеграммы в консульство прибыл молодой человек. Гладко выбритый, с живым взглядом умных глаз, он отличался мягкой, как у кошки, походкой. Это был лейтенант флота Луиджи Ферраро.
Его багаж, опечатанный и не подлежащий таможенному досмотру как багаж дипломата, удивил Риккарди своей тяжестью, когда он помогал Ферраро внести вещи на второй этаж здания консульства. Между двумя морскими офицерами сразу же установились дружеские отношения.
Вскоре Ферраро сообщил своему коллеге о том, что он направлен в Александретту не с целью ведения разведки, а для вполне определенной активной работы, иначе говоря, для производства диверсий... Может ли он рассчитывать на содействие Риккарди?
- Безусловно!
Риккарди горячо принялся помогать вновь прибывшему в выполнении его задачи. В официальных отношениях и на людях он оказывал ему свое покровительство, всячески показывал, что старается ознакомить его с работой, ввести в среду дипломатов города, а также помочь в выборе приятных развлечений.
В числе последних купанье стало вскоре излюбленнейшим времяпрепровождением обоих служащих. На пляже имеется прекрасная купальня, совсем близко от здания итальянского консульства...
Появление нового человека не прошло незамеченным. Риккарди отметил этот факт, обратив внимание на то, что за ними иногда наблюдают, прислушиваются к их беседам в ресторане или в кафетерии, порою даже следят за ними. Впрочем, ведь итальянское консульство - не единственное в Александретте: американцы, французы, греки и англичане также имеют тут свои представительства. Что ж удивительного в том, что городок кишит шпионами! Все иностранцы знают тут друг друга, по крайней мере в лицо. Всякий вновь прибывший становится предметом любопытства и вызывает подозрение... Правда, и то и другое быстро притупляется. Убедившись, что это уже произошло, Ферраро и Риккарди решили действовать без промедления.
30 июня 1943 года у одного из причалов началась погрузка хромовой руды на греческое судно "Орион" грузоподъемностью 7000 т. Каждому в Александретте было известно, что судно снова выйдет в море дней через пять-шесть.
После рабочего дня людей, естественно, влечет море: приятно освежиться в жаркую погоду! Риккарди и Ферраро также поддаются этому соблазну и направляются в купальню. Там уже привыкли видеть двух итальянцев, и их появление с двумя маленькими чемоданчиками никого не удивляет...
Проходят часы. Ферраро и Риккарди незаметно остаются в купальне после ее закрытия...
8 июля газеты опубликовали сообщение о том, что "Орион" потерпел кораблекрушение через несколько часов после выхода из Александретты! Может быть, он подорвался на мине? А возможно, был торпедирован подводной лодкой? Предположения так и остались предположениями.
Только итальянское военно-морское командование знало, что гибель греческого судна явилась результатом взрыва двух подрывных зарядов ("баулилло"), которые были прикреплены к его килю итальянскими морскими офицерами. Таинственное оружие поразило судно, находившееся далеко от берега, в водах с большой глубиной, не оставив после себя никаких следов!
Между тем двое друзей покинули Александретту и прибыли с дипломатическим заданием в консульство в Мерсин, где их очень сердечно приняли. Вещи вновь прибывших были отнесены в отведенную для них комнату.
9 июля любители плаванья вновь занялись любимым спортом. Они задержались на морском берегу до наступления ночи, а затем какие-то странные существа с удлиненными ногами, торчащими животами и большими стеклянными глазами вошли в теплую воду, нырнули в нее и исчезли...
Через несколько дней английский теплоход "Кэйтуна" (10 000 т), за много часов до того покинувший Мерсин, подал сигнал бедствия.
Огромной силы взрыв потряс судно! Мина или торпеда? Никаких следов ни на воде, ни под водой, ни в небе... Обследованы трюмы - ничего не обнаружено! Осмотрено двойное дно: в машинном отделении появилась вода. Мощные струи воды, проникая сквозь щели в поперечных переборках, затопляют два соседних отсека... Потопление судну непосредственно еще не угрожает. Предприняты попытки ликвидировать течь и двигаться на малой скорости в югозападном направлении, между южным берегом Турции и Кипром.
Впереди на острове виднеется черный массив, вершины которого достигают высоты 1850 м. Треск в подводной части корпуса судна свидетельствует о том, что, несмотря на небольшую скорость, обшивка корпуса разрушается. Судно медленно, но верно оседает в воду, хотя пущены в ход все водоотливные средства. На северном побережье острова Кипр нет ни одного крупного порта, но капитан все-таки решает идти прямо к Левкозии. С большим трудом судно движется к берегу и в нескольких кабельтовых от него застревает на песчаной отмели.
Спустя несколько дней греческие водолазы спустились в воду, чтобы тщательно обследовать подводную часть теплохода. На его киле они обнаружили какой-то странный металлический предмет. Водолазы осторожно сняли его и доставили на поверхность. Оказалось, что это подрывной заряд, снабженный маленьким винтом, ось которого погнулась. Секрет подрывного заряда "баулилло" был разгадан.
"Кэйтуна" оказался жертвой взрыва только одного заряда. Если бы взорвался и второй, то теплоход очень быстро пошел бы ко дну.
Военные власти Кипра немедленно оповестили о случившемся военно-морское командование союзных держав. Были даны приказания немедленно обследовать кили всех кораблей, стоящих на рейде в турецких портах или недавно покинувших таковые.
Приказания эти несколько запоздали, ибо тем временем в Александретте Ферраро посредством тех же "баулилло" успел заминировать два других судна: английское "Сисилиен Принс" (5 000 т) и норвежское "Фернплант" (7 000 т).
Английское судно избежало гибели благодаря своевременному осмотру накануне выхода в море, произведенному водолазом по получении приказа адмиралтейства. "Фернплант", уже находясь в открытом море, в течение нескольких минут пошел ко дну вместе со всем своим грузом...
Итак, два отважных офицера за несколько дней минировали четыре судна. Два из них затонули, третье получило тяжелое повреждение и на много месяцев вышло из строя, четвертое едва избежало катастрофы.
В связи с тем, что наблюдение в турецких портах значительно усилилось, Ферраро возвратился в Италию, успев выполнить данное ему задание...
Специя
На пятом году войны осуществлялось сотрудничество между флотами Англии и Италии. Англичане не забыли об успешных действиях итальянских управляемых торпед и пловцов-диверсантов в английских портах и на английских рейдах. Они вспомнили об этом, когда решили предпринять атаку против кораблей в военно-морской базе Специя, которая попала к немцам.
Со своей стороны итальянцы восхищались той быстротой, с какой их бывшие враги сумели применить аналогичное оружие, в частности в Палермо, где англичанам удалось при помощи управляемых торпед пустить ко дну крейсер "Ульпио Трайяно".
Так как в свое время Специя являлась учебным центром, где готовились кадры для надводных кораблей, подводных лодок и специальных подразделений, решено было воспользоваться опытом итальянцев и их отличным знанием местных условий, чтобы тем самым гарантировать успех атаки.
21 июня 1944 года итальянский миноносец "Грекале" в сопровождении торпедного катера вышел из корсиканского порта Бастиа и устремился в северном направлении. На борту "Грекале" находились четверо "шериотерс" и две управляемые торпеды английского производства. На том же корабле находилось несколько итальянских моряков из состава "DecimaFlottigliaM. A.
S." (10-я флотилия М. А. С.), которая в течение всей войны базировалась в Специи. В числе их был Луиджи де ла Пенне, который в декабре 1941 года в Александрии вместе с водолазом Бьянчи на управляемой торпеде минировал и вывел из строя линейный корабль "Вэлиент".
На сей раз де ла Пенне командовал группой пловцов-диверсантов, которой была поставлена задача потопить в порту Специи по мере возможности все торговые и военные корабли, в то время как англичане на своих управляемых торпедах подорвут два захваченных нацистами больших итальянских военных корабля - "Больцано" и "Гориция".
В 20 час. 30 мин. миноносец спустил на воду два моторных катера, в которых тотчас же разместились де ла Пене со своими товарищами, одетыми в легководолазные костюмы.
Сгустились сумерки. На берегу вырисовывались горы, окружающие Специю. Моторные катера удалились от миноносца и исчезли в вечернем мраке... С этого момента англичане больше не видели своих итальянских соратников; те исчезли без следа.
Что касается действий английских управляемых торпед против итальянских кораблей, то они оказались весьма успешными.
Так, проникая во вражеские порты, на рейды противника или в воды нейтральных государств, пренебрегая смертью, не боясь плена, прокладывая себе путь в кромешном мраке морских глубин, стараясь избежать смертоносных взрывов глубинных бомб, ружейного или пулеметного огня, а также лучей прожекторов, прибегая к бесчисленным уловкам, чтобы обмануть профессиональное чутье шпионов, горсточка доблестных моряков из группы "Гамма" сражалась за свою родину.
Имена их, начертанные огнем и кровью, навеки останутся в анналах истории Италии и будут служить примером самоотверженности и героизма...
Подрыв итальянскими диверсантами линкора "Новороссийск"
Любая страна гордится своим флотом, даже если весь флот - дюжина патрульных катеров.
Флоты великих держав стояли на линкорах, как земля на библейских китах. Если шахматную иерархию перенести на корабли, то линкор, безусловно, король, гордо шествующий по морям в окружении блистательной свиты крейсеров и эсминцев.
Орудийные стволы дредноутов повелевали ходом войн на морях, как дирижерские палочки - оркестрами.
Правда, ныне эти исполинские корабли вымерли, как когда-то мастодонты, повсеместно. Их вытеснили другие гиганты: авианосцы и атомные субмарины. Выросло уже не одно поколение морских офицеров, которые никогда не ступали на палубу линейного корабля - законодателя канонов морской культуры, классического уклада флотской жизни, основ Корабельного устава.
Как офицера, так и матроса с линкора отличали и отменная выправка, и особый шик. Линкор - это немыслимое соседство хорошо пристрелянных орудий в башнях и хорошо настроенного рояля в салоне. Это броня и хрусталь, это дворец кают-компании над преисподней котельных шахт и артпогребов,
Линкор, наконец, одна из самых громадных военных машин человечества. Машин густонаселенных, как хороший городской квартал. Стальной плавучий остров, опоясанный мощным броневым поясом.
Сказать, что линкор - это плавучая крепость, сказать очень мало. На листке из московского отрывного календаря за 1941 год помещен необычный рисунок. Художник, чтобы показать размеры линкора, изобразил корабль в Охотном ряду рядом с многоэтажным зданием Госплана. Откуда-то из-под огромных гребных винтов выползал трамвай, крохотный грузовик объезжал великанский якорь, дымовые трубы вздымались почти вровень с кремлевскими башнями.
"Подобно танку, - пояснял текст, - линкор обшит крепкой стальной броней. У танка броня - в два-три сантиметра. А у линкора она толщиной почти в полметра. В длину линкор доходит до четверти километра.
Могучая, странствующая по океану крепость - вот что такое линкор. У него свои электростанция, радиостанция, обсерватория, телефонная связь, телеграф, водопровод, отопление, склады. Живут на линкоре свыше полутора тысяч человек. И эта чудовищная громадина мчится по морю со скоростью до пятидесяти километров в час - так же быстро, как мчится по рельсам поезд! "
К этому несколько наивному, но вообще-то верному описанию линкора можно добавить точные цифры. Водоизмещение "Новороссийска" составляло 29032 тонны, длина - 185,4 метра, ширина - 28 метров, осадка - 10,8 метров, мощность машин - 93 000 лошадиных сил, скорость - 29 узлов. Без пополнения топлива он мог пройти 3100 миль (б тысяч километров). Вооружен он был, как никакой другой корабль советского флота, - десять 320-миллиметровых орудий, дюжина 120-миллиметровых орудий, восемь 100-миллиметровых пушек и 36 скорострельных автоматов прикрывали его от самолетов. По сути дела, это была фабрика мощнейшего артиллерийского огня.
* * *
Вскоре после того, как газета "Слава Севастополя" опубликовала документальную повесть "К стопам Скорбящего Матроса", в зале севастопольского отделения общества "Знание" состоялась читательская конференция, которая, по сути дела, вылилась в первый легальный митинг памяти жертв "Новороссийска". В огромном переполненном зале сидели и стояли сотни севастопольцев - седые отставники и безусые курсанты, вдовы и дети погибших, жители города и его окрестностей... Все они внимали выступавшим - участникам и очевидцам трагедии.
Стол на просцениуме был завален цветами и записками. Одну из них, неподписанную, я отложил себе в блокнот.
"Н. А.! Известен ли Вам такой факт? Утром 29. 10. 55 г. крейсер "Молотов" выходил в море. Сигнальщик старшина 2-й статьи Панкратов и командир крейсера увидели перископ подводной лодки. Об этом рапортом было доложено командующему флотом Пархоменко. О чем говорил командир крейсера с Пархоменко, не ведаю, но только после этого разговора наш командир отказался от своих слов и сказал, что это была, наверное, швабра".
После конференции ко мне подошел пожилой человек.
- Капитан второго ранга запаса Ганин. Бывший сотрудник особого отдела. У меня есть для вас интересная информация. В нашем доме живет бывший боцман торпедного катера мичман Селиверстов. Давайте заглянем к нему.
Петр Васильевич Селиверстов - серебристые волосы, золотые зубы, владимирский говорок - хозяином оказался радушным, но скупым на слова. Все же историю, ради которой мы пришли, он поведал.
- В шестьдесят четвертом году я обучал в Алжире тамошних катерников. В этом же порту так же, как мы, инструкторами, работали итальянцы. Они готовили водолазов, точнее, боевых пловцов.
Однажды мой стажер, алжирский офицер, кивнул на одного итальянского инструктора и сказал: "Вон тот взорвал ваш линкор". Я удивился, откуда это известно. Стажер пояснил: "Хвастался среди наших офицеров, что, мол, отомстили за честь итальянского флота". Меня, конечно, это взбесило - работать с таким гадом бок о бок. Но что поделаешь - мы оба иностранцы, я инструктор, он инструктор, у каждого свое начальство. Доложил я куда следует. Говорят, до Хрущева довели. На том и кончилось. А что сделаешь? Фактов-то прямых нет...
* * *
Тем же вечером, разбирая в гостиничном номере читательские отклики, я извлек из груды конвертов письмо от контр-адмирала запаса Григория Петровича Бондаря:
"В 1955 году я командовал эскадренным миноносцем "Безотказный", который, как и линкор "Новороссийск", входил в состав эскадры.
28 октября наш эсминец возвратился с моря через два часа после линкора, который уже стоял на бочке N 3 у госпиталя. С разрешения оперативного дежурного эскадры "Безотказный" прошел в глубь бухты и стал под заправку топливом. Было около 21. 30.
Мне обязательно нужно было проведать больную жену, которую я не видел более десяти суток, и с разрешения старшего я сошел на берег, заказав катер к Минной стенке к 24. 00.
Когда я возвратился на Минную пристань, катера не было. Вместо него около часу ночи за мной пришел корабельный баркас. Оказалось, что на полпути катер вышел из строя, и потребовалось время, чтобы вернуться и спустить баркас.
Мы уже отошли от причала на 2-3 кабельтова, когда дежурный по соединению эсминцев, офицер Двоешерстов, попросил меня вернуться, чтобы принять и доставить по пути донесение о запасах кораблей оперативному дежурному эскадры. ОД находился на крейсере "Дзержинский".
Мы прошли вдоль южного берега бухты мимо линкора и уже миновали его корму, когда заметили, что погас флагманский огонь на крейсере и зажегся на "Новороссийске". Развернувшись, мы подошли к трапу линкора и узнали, что ОД перешел на него. Отдав донесение вахтенному офицеру на юте, мы снова развернулись и продолжили путь на свой корабль.
Добирались до эсминца еще минут 12-15 и ничего подозрительного не наблюдали. Когда подошли уже к кораблю, вахтенный офицер доложил, что получен сигнал: "Все плавсредства к борту "Новороссийска". Это не удивило меня, я предположил обычную тренировку. Только после возвращения баркаса, около 05. 00, мы узнали о гибели "Новороссийска".
Следовательно, взрыв произошел за время следования баркаса от линкора к эсминцу, учитывая, что ОД эскадры успел дать сигнал о вызове плавсредств.
Если бы этот взрыв произошел под килем корабля, на глубине, в иле, наш баркас это бы почувствовал: гидравлический удар гораздо сильнее воздушного. Но все дело в том, что взрыв произошел не под днищем, а в носовой части корабля, по левому борту, на 1,5-2,0 метра ниже ватерлинии. Это сходится с рассказами очевидцев - участников спасательных работ: рваная пробоина длиной 12-18 метров вдоль борта.
Этим же можно объяснить тот факт, что мы на баркасе не слышали ни взрыва, ни удара воды по корпусу баркаса - все заслонил от нас огромный бронированный линкор. И потому даже в кормовых кубриках корабля удар казался глухим и далеким. В то же время, по рассказам очевидцев, во многих зданиях госпиталя вылетели стекла окон и взрыв был слышен далеко в городе.
О том, что взрыв произошел не в толще ила на дне, а следовательно, не под килем корабля, свидетельствует небольшое количество ила в воде, и только в районе взрыва. На следующее утро вода бухты в районе стоянки была достаточно чистой, чего не было бы, если бы мины взорвались глубоко в слое ила. Кроме того, вода в первую очередь распространялась по верхним этажам линкора, создав у днища воздушную подушку, что привело к опрокидыванию линкора.
Из всего, что мы тогда узнали о причинах гибели линкора, у большинства офицеров сложилось твердое мнение, что это диверсия, и тот, кто закладывал взрывчатку под корабль, выбрал одно из самых уязвимых мест - около погребов.
Вариант диверсии до некоторой степени косвенно подтверждался и теми организационными мерами, которые предприняло командование флота после катастрофы. Был снят с должности и отдан под суд начальник береговой шумопеленгаторной станции за то, что поставил объект на профилактический ремонт вне графика. Снят с должности и снижен в воинском звании командир соединения кораблей охраны водного района, так как боновые ворота в эту ночь были оставлены открытыми.
Для охраны кораблей 1 и 2 рангов были сразу же введены вооруженные вахтенные посты на баке, на юте и по бортам. Проводились и другие оргмероприятия.
Все это еще больше укрепило мнение офицеров, что взрыв - работа итальянских боевых пловцов. Сразу же поползли слухи, что в итальянских газетах за несколько месяцев до этих событий была поднята оголтелая шумиха: до каких пор их славный линкор "Джулио Чезаре" будет плавать под советским флагом? Пора, мол, что-то предпринять. А за месяц-полтора шумиха внезапно прекратилась. Конечно, все это слухи, но они были.
Версия о боевых пловцах князя Боргезе особенно укрепилась после выхода его книги "Десятая флотилия MAC", где описаны подобные операции в бухтах Алхесирас и Суда, - потопление английских линкоров "Вэлиент" и "Куин Элизабет" в Александрии в декабре 1941 года, налет на рейд Мальты и другие. Истинных же причин гибели "Новороссийска" до нас, командиров, официально никто не доводил.
Утверждение ос ссылкой на "бывалых моряков", что это могла быть "связка ящичных мин", выставленная фашистскими минерами и ушедшая глубоко в донный ил, мне представляется крайне неубедительным"...
* * *
Откроем книгу, которую помянул в письме контрадмирал Бондарь и которая вышла у нас спустя два года после гибели "Новороссийска". Написал ее бывший офицер итальянского военно-морского флота князь Валерио Боргезе, возглавлявший в годы войны специальную диверсионную флотилию. В нее входили водители человекоуправляемых торпед, быстроходные катера, начиненные взрывчаткой, сверхмалые подводные лодки, боевые пловцы - подводные диверсанты. Весь этот дьявольский арсенал был успешно опробован в подводных операциях против англичан в Александрии и Гибралтаре.
"По условиям мирного договора 1947 года, - констатирует издательское предисловие к книге, - штурмовые средства итальянского флота подлежали уничтожению, а личный состав - демобилизации. Однако при прямой поддержке агрессивных стран, и прежде всего США, Италия под разными предлогами сохранила часть штурмовых средств и специалистов. После включения страны в агрессивный Североатлантический блок командование итальянского флота открыто приступило к подготовке новых кадров, строительству новых и модернизации старых типов подводных и надводных штурмовых средств".
Теперь, не откладывая далеко мемуары Боргезе, заглянем в советский журнал "Зарубежное военное обозрение" N 11 за 1980 год. Статья "Сверхмалые подводные лодки": "В послевоенные годы интерес к созданию сверхмалых лодок значительно снизился... Однако с середины 50-х годов строительство сверхмалых подводных лодок возобновилось. В Италии фирма "Космос" (г. Ливорно) спроектировала и построила лодки типов SX-404 и ЗХ-506. В зарубежной печати сообщалось, что с 1955 года фирма построила и продала другим странам более 60 таких лодок".
Невольно напрашивается мысль: уж не после ли подрыва "Новороссийска" интерес к сверхмалым подлодкам так резко обострился в середине 50-х годов?! Ведь именно с 1955 рокового года фирма "Космос" стала получать отовсюду заказы на столь успешно показавшие себя в реальном деле SX! Гибель "Новороссийска" могла послужить отличной рекламой нового диверсионного средства.
* * *
Вернемся к книге Боргезе, к тем ее страницам, где "черный князь" характеризует дух своих людей.
"Какая же внутренняя сила воодушевляла их и поддерживала? Что же делало этих людей так непохожими на многих других, отрешенными от личных материальных интересов? У них не было стремления к честолюбию; они не принимали даже искреннего признания их заслуг и избегали почестей и похвал. Богатство их не прельщало; они не получали никакой премии за свои подвиги. Они не получали и повышения в звании и должности, чего легче добиться сидя в министерстве. Не тщеславие руководило ими в стремлении быть участниками исключительных подвигов, поскольку на пути к цели их ждала смерть, а какая польза от того, что тебя отметят после смерти? Одно только вдохновляло их - верность долгу!.. Это безграничное самопожертвование является результатом инстинктивного и глубокого чувства - любви к родине".
Девизом боевых пловцов Боргезе были слова: "За короля, за честь знамени! "
Раздел итальянского флота и передача Советскому Союзу, бывшему противнику, такого крупного корабля, как линкор "Джулио Чезаре", нанесли чувствительный удар по национальным амбициям фашиствующих патриотов.
"Ни один итальянский корабль не будет служить под флагом большевиков!" - заявил репортерам Боргезе. Меньше всего этого человека можно обвинить в пустом фразерстве. Угроза была брошена мастером подводных диверсий высшего класса, у которого не гнушались поучиться и кичливые моряки гитлеровского флота.
Заметим еще и такой факт. "Водители управляемых торпед, - пишет в своей книге Боргезе, - два раза в неделю прибывали в Специю, где с баркаса или с подводной лодки спускались в море и проводили в ночное время учение, включающее: подход к гавани; преодоление сетевых заграждений; скрытое плавание внутри гавани; сближение, с целью; подход к подводной части судна; присоединение зарядного отделения торпеды и отход... Объектами для нападения были отдельные корабли, временно находившиеся в гавани. Вспоминаю, в частности, случай с линейным кораблем "Чезаре" (будущим "Новороссийском" - ред.). Водителям торпед удалось присоединить зарядные отделения незаметно для находившихся на борту корабля людей, хотя предварительно командование и вахтенные были предупреждены и поэтому элемент внезапности отсутствовал. Только когда на "Чезаре" после нескольких часов внимательного изучения поверхности моря скептически заключили: "Они не смогут этого сделать", вблизи бота показались шесть черных голов, и водители, сделав жест рукой, означающий "Все готово", исчезли в ночной темноте".
К этому надо добавить, что итальянские боевые пловцы знали в деталях не только подводную часть линкора "Новороссийска", но и севастопольские бухты, так как в 1942-1943 годах в Севастополе орудовало одно из подразделений флотилии Боргезе, оснащенное скоростными катерами и сверхмалыми подводными лодками типа СВ.
"В начале пятидесятых годов, - пишет из Минска читатель "Правды" В.
П. Филиппенко, - среди отдыхающих в крымских международных санаториях ("Коммунар" и "Красное знамя" в Мисхоре) бывало немало итальянских граждан. И отличались они от других гостей не только молодостью и здоровьем, но и повышенным интересом к подводному плаванию. Мы, крымские мальчишки (я жил и учился тогда в Алупке), с завистью смотрели на их подводное снаряжение. У них мы впервые увидели маски, ласты, акваланги и т.д. Под видом интереса к подводной фауне и флоре Крыма они свободно разъезжали по всему Крымскому побережью".
Таким образом, к покушению на линкор люди Боргезе были готовы и морально, и технически. К нашей великой беде, их задача упрощалась еще и преступным небрежением, с которым неслась охрана подступов к Севастополю с моря. Контр-адмирал Бондарь привел некоторые факты, которые подтверждают в своих письмах и другие моряки.
* * *
"Корабль дозора (большой охотник), - пишет из Ленинграда офицер запаса М. В. Богданов, - несший охрану входа в главную базу, 28 октября был отозван со своей позиции в район Лукула и Бельбека для обеспечения полетов ночной авиации".
Как удалось уточнить, большой охотник с гидролокатором на борту вернулся в свой район лишь в О часов 17 минут 29 октября, то есть за час с небольшим до взрыва. Практически вход в севастопольскую гавань не охранялся почти весь день. Дозорный корабль покинул свою позицию рано утром
- в 5 часов 50 минут.
Как бы в оправдание прислал письмо бывший замполит того злосчастного большого охотника капитанлейтенант в отставке В. Юдин.
"Незадолго до происшествия наш корабль вышел на боевое дежурство в точку... что находится на выходе из бухты. В те времена мы несли дежурство по десять суток с задачей перекрывать фарватеры и подходы к главной базе средствами акустики и визуального наблюдения. Там дежурят и сейчас...
28 октября рано утром мы получили от оперативного дежурного по флоту неожиданный приказ: выйти в район Качи на обеспечение полетов авиации. Полеты кончились в 16. 00, но приказа вернуться в точку дежурства все не было и не было, несмотря на наши запросы.
И только глубоким вечером мы получили приказ о возвращении.
Далеко за полночь мы пришли в свою точку. Не успели отдать якорь, как с Константиновского рейдового поста нам передали светосемафором, а потом по радио: "Идти к "Новороссийску" спасать людей".
Рванули в бухту. В бухте стояли крейсера и мощными кормовыми прожекторами освещали место трагедии. Линкор плавал вверх килем. В носовой части перед броневым поясом зияла огромная пробоина. В воде уже никого не было...
Спустя некоторое время в главную бухту ворвался весь наш охранный дивизион. "Охотники" ринулись в Южную и Северную бухты на поиск подводных лодок".
Еще одно письмо, из Севастополя. От ответственного секретаря Военно-научного общества при Доме офицеров флота капитана 2 ранга в отставке
С. Соловьева.
"К моменту тех трагических событий я служил в Севастополе в должности командира маневренной гидрографической партии и 29 октября 1955 года по тревоге был направлен к месту катастрофы на ГПБ (гидрографический промерный бот). Это было уже утром, около 8 часов, когда линкор плавал вверх килем. Начальник гидрографической службы флота, капитан 1 ранга И.
А. Наумов дал приказание капитану 2 ранга Н. Н. Прокопчуку следовать к носовой части линкора и производить промер на предмет обнаружения воронки от взрыва, а мне определить координаты носа и кормы методом обратной засечки.
Полученные результаты были переданы в штаб флота, где мне потом поручили подготовить на плане севастопольской бухты картинку положения линкора, а затем в кабинете начальника противоминного отделения И. П. Попова поручили проверять отчеты по навигационно-гидрографическому обеспечению боевого траления бухт Севастополя, правильно ли вычислены среднеквадратические ошибки заданного перекрытия тральных галсов. В это время в кабинет приносили поднятые со дна в районе взрыва предметы, которые могли быть частями взорвавшейся мины. Ничего похожего - со свежими изломами
- не было: все было старое, ржавое.
В скором времени меня назначили командиром маневренного гидрографического отряда, на который были возложены обязанности по обеспечению работ по подъему "Новороссийска".
Исполнявший обязанности командира линкора капитан 2 ранга Григорий Аркадьевич Хуршудов после трагедии был назначен командиром дивизиона гидрографических судов, и мне приходилось с ним часто общаться.
Говоря о причине взрыва, Григорий Аркадьевич однозначно считал, что это диверсия: "... они ошиблись на 10 метров, иначе бы попали в погреб главного калибра, и тогда взрыв был бы подобен взрыву малой атомной бомбы".
С мнением Хуршудова о диверсии я полностью согласен и не согласен с версией связки ящичных мин, которые якобы ушли в грунт. При последующем боевом тралении путем подрыва шнуровых зарядов не сработала ни одна мина. Водолазы находили ящичные мины, но они не были окончательно снаряжены, и взорваться могли только в результате детонации.
Крымская сейсмическая станция зафиксировала смещение почвы в два раза большее, чем дала его ящичная мина, взорванная экспериментально на Бельбекском рейде. Говоря о диверсии, надо иметь в виду, что диверсанты Боргезе базировались в свое время на Севастополь, боновые ворота со Дня ВМФ были круглосуточно открыты, а стоявший в дозоре "охотник", по-видимому, имел неисправную гидроакустическую станцию. Об этом среди флотских офицеров ходили разговоры, мол, командир "охотника" срочно переписывал вахтенный журнал, где это было зафиксировано. Подводные диверсанты могли свободно не только зайти, но и выйти. Ведь корабельно-поисковая ударная группировка вышла на поиск подводной лодки через 8 часов после взрыва! А авиация вылетела с этой же целью через 12 часов! Где уж тут найти иголку в стогу сена"!
* * *
"Возможно, это было эхо, но я слышал два взрыва, второй, правда, потише. Но взрывов было два", - пишет мичман запаса В. С. Спорынин из Запорожья.
"В час 30 раздался странный звук сильного сдвоенного гидравлического удара..." - сообщает в своем письме севастополец капитан 2 ранга инженер запаса Н. Г. Филиппович.
Бывший старшина 1 - и статьи Дмитрий Александров, живущий ныне в Красноармейском районе Чувашской АССР, в ночь на 29 октября 1955 года стоял начальником караула на крейсере "Михаил Кутузов". "Вдруг наш корабль задрожал от двойного взрыва, именно от двойного взрыва", - подчеркивает Александров.
О сдвоенном взрыве говорит и бывший дублер главного боцмана "Новороссийска" мичман Константин Иванович Петров, о нем же пишут и другие моряки, как "новороссийцы", так и с кораблей, стоявших неподалеку от линкора. Да и на ленте сейсмограммы легко просматриваются отметки двойного сотрясения почвы.
В чем же дело? Может, именно в этой "двойственности" и таится разгадка причины взрыва?
"Связка мин, ушедшая в грунт, не смогла бы пробить линкор от киля и до "лунного неба". Скорее всего, взрывное устройство было вмонтировано внутри корабля, где-нибудь в трюмах". Это предположение бывшего старшины 2-й статьи А. П. Андреева, некогда черноморца, а ныне ленинградца, показалось мне сначала абсурдным. Как, линкор "Новороссийск" шесть лет носил в себе свою смерть?!
Но когда инженер-полковник в отставке Э. Е. Лейбович не только высказал такое же предположение, но и начертил на схеме линкора, где, по его мнению, мог находиться подобный заряд, я стал прорабатывать и эту на первый взгляд маловероятную версию.
Элизарий Ефимович Лейбович - профессиональный и авторитетнейший инженер-кораблестроитель. Он был главным инженером экспедиции особого назначения, поднимавшей линкор, правой рукой патриарха ЭПРОНа контр-адмирала Николая Петровича Чикера.
- Линкор был построен с носом таранного типа. При модернизации в 1933-1937 годах итальянцы надстроили нос на 10 метров, снабдив его двоякообтекаемым будем для уменьшения гидродинамического сопротивления и повышения тем самым скорости хода. В месте сопряжения старого и нового носа был некий демпфирующий объем в виде наглухо заваренной цистерны, в которой-то и могло быть размещено взрывное устройство с учетом, во-первых, конструктивной уязвимости, во-вторых, близости к артпогребам главного калибра и, в-третьих, труднодоступности для осмотра.
* * *
"Что, если и в самом деле было так?" - думал я не раз, разглядывая схему, набросанную Лейбовичем. Линкор могли заминировать с тем расчетом, чтобы по приходе в Севастополь с частью итальянской команды на борту пустить взрывное устройство, выставив на нем, по возможности, самый отдаленный срок взрыва: месяц, полгода, год.
Но, вопреки первоначальным условиям, всех без исключения итальянских моряков сняли с корабля еще в Волоне, в Албании.
Так что вместе с ними сошел и тот, кто должен был взвести долгосрочный часовой механизм в Севастополе. Вот и ходил "Новороссийск" с "пулей под сердцем" все шесть лет, пока в Ливорно не построили диверсионную подводную лодку SX-506. Наверное, слишком велик был соблазн привести в действие уже заложенную в недра корабля мощную мину. Путь для этого был один - инициирующий взрыв у борта, точнее, у 42-го шпангоута.
Небольшую (всего 23 метра в длину), с характерным для надводных судов острым носом субмарину легко было замаскировать под сейнер или наливную баржу-самоходку. А дальше могло быть так.
На буксире ли, своим ли ходом некий "сейнер" под подставным флагом проходит Дарданеллы, Босфор, а в открытом море, сбросив ложные надстройки, погружается и берет курс на Севастополь. В течение недели (сколько позволяла автономность с учетом обратного возвращения к Босфору) SX-506 могла вести наблюдение за выходом из Северной бухты. И, наконец, когда в перископ ли, по показаниям ли гидроакустических приборов было замечено возвращение "Новороссийска" в базу, подводный носитель диверсантов лег на грунт, выпустил из шлюзовой камеры четверку боевых пловцов. Те сняли с внешних подвесок семиметровые "сигары", заняли места под прозрачными обтекателями двухместных кабин и бесшумно двинулись к никем не охраняемым, распахнутым сетевым воротам гавани. Мачты и трубы "Новороссийска" (силуэт его читался безошибочно) маячили на фоне лунного неба.
Вряд ли водителям подводных транспортеров пришлось долго маневрировать: прямой путь от ворот до линкоровских якорных бочек не мог занять много времени. Глубины у борта линкора идеальные для легководолазов - 18 метров. Все остальное было делом давно и хорошо отработанной техники...
Двойной взрыв - доставленного и заложенного ранее - зарядов сотряс корпус линкора глухой ночью, когда SX-506, приняв на борт подводных диверсантов, держала курс к Босфору...
Взаимодействием этих двух зарядов можно объяснить и L-образную рану в теле "Новороссийска".
Истина не определяется голосованием, но я согласен с теми многими моряками и специалистами, которые поделились со мной своими аргументами и выводами и которые считают, что окончательное заключение о причине взрыва линкора должно звучать так: "Корабль погиб в результате диверсии".
(По материалам книги Н. А. Черкашина
"Судеб морских таинственная вязь". -
М.: Воениздат, 1990, с. 354-443).
* * *
В журнале "Морской сборник" N 10 за 1996 год была опубликована большая статья О. Сергеева, посвященная гибели линкора "Новороссийск". Вот некоторые выводы автора статьи:
... Линейный корабль "Новороссийск" был подорван двумя боеприпасами суммарным тротиловым эквивалентом около 2000-2500 кг, расположенными вблизи диаметральной плоскости корабля на незначительном расстоянии друг от друга. Взрывы боеприпасов произошли с коротким временным интервалом, что обусловило создание кумулятивного эффекта и нанесение кораблю весьма тяжелых повреждений.
... Очевиден и промах (в установке боеприпасов), как минимум, в 10 метров, не позволивший осуществить подрыв артпогребов главного калибра, что гарантировало бы гибель корабля в кратчайшие сроки и, как в случае с линкором "Императрица Мария", не оставило бы улик.
... В связи с отсутствием в период с 5 часов 50 минут 28 октября до 0 часов 17 минут 29 октября дежурных сил охраны водного района, решавших задачу перекрытия фарватеров и подходов к главной базе средствами акустического и визуального наблюдения, окончательное приготовление и постановка боеприпасов могли быть осуществлены в течение 18 часов 27 минут.
... Можно полагать, что диверсанты стремились по возможности быстрее окончательно приготовить боезаряды (установить время взрыва) и обеспечить их постановку в заданном месте... С высокой долей вероятности можно говорить об использовании... плавсредства с малочисленным экипажем, а в качестве боеприпасов... мин, оснащенных взрывателями с часовыми механизмами.
Диверсионные операции англичан против немцев и японцев
Под впечатлением от успешных действий итальянских "живых" торпед в Гибралтаре и Александрии, англичане создали у себя аналогичное подразделение - 12-ю флотилию.
Для начала они решили построить по итальянскому образцу управляемую торпеду-транспортировщик с экипажем в два человека. Такая торпеда имела, к сожалению, ограниченный радиус действия и небольшую скорость. Кроме того, она была очень уязвима. Условия, в которых экипажу торпеды приходилось действовать как во время подхода к кораблю противника, так и в момент атаки, были исключительно тяжелыми. Поэтому потери в людях и технике достигали очень значительных размеров как у итальянцев, так и у англичан. Потери возрастали и в связи с тем, что средства защиты от управляемых торпед также совершенствовались. Чтобы уничтожить или деморализовать экипажи торпед, в море периодически сбрасывались глубинные бомбы; чтобы преградить им путь, ставились стальные сети, а также различные надводные заграждения. Поверхность моря освещалась прожекторами. И день и ночь несли дозорную службу сторожевые катера. При помощи радарных установок и гидролокаторов следили за тем, что делается на воде и под водой. Вследствие этого успех управляемых торпед все более и более зависел от случая.
Возникла необходимость в создании торпеды, обладающей большей скоростью, большим радиусом действия и большей глубиной погружения, - торпеды, экипаж которой не испытывал бы такого физического и духовного напряжения, какое испытывали экипажи существовавших итальянских и английских управляемых торпед. И в самом деле, давление воды, неизбежное на значительной глубине, сопротивление, оказываемое водой при большой скорости движения, длительное пользование кислородным прибором, а также вынужденная неподвижность и невозможность объясняться с товарищем иначе, как жестами, и, наконец, постепенно сковывающий тело холод - все это делало управление торпедой чрезвычайно опасным и трудным. Возникла необходимость в создании торпеды с более сильным зарядом взрывчатого вещества. Такая торпеда позволила бы добиться значительных результатов.
С другой стороны, экипажи существовавших торпед заранее приносились в жертву. Торпеда редко сохраняла достаточный запас энергии, необходимый для того, чтобы вернуться к месту, откуда она была пущена и где экипаж могла поджидать подводная лодка или какое-либо транспортное судно. В лучшем случае оба члена экипажа добирались до берега и попадали в плен. Сколько терялось таким образом отборных, столь трудно заменимых подводников!
Все эти соображения заставили английское адмиралтейство заняться проблемой сверхмалой подводной лодки. Первым, еще далеко не совершенным решением этой проблемы стал выпуск серии лодок типа "X", экипаж которых состоял из трех человек. Каждый из них должен был быть водолазом, то есть уметь оставить лодку через специальную камеру, находящуюся между носовым отсеком, где размещались механизмы и приборы управления, и кормовым отсеком, в котором находились аккумуляторы. Кроме того, - каждый член экипажа должен был уметь производить некоторые виды подводных работ. Камера была единственным местом, через которое можно было попасть в лодку или ее покинуть под водой.
Однако, пока эти лодки строились и проходили испытания, 12-я флотилия уже приступила к боевым операциям. Сначала диверсии проводились на двухместных управляемых торпедах итальянского типа. Одной из первых крупных операций подобного рода стала попытка потопления немецкого линкора "Тирпиц" в октябре 1942 года. Ее участники на рыбацкой шхуне "Артур" двинулись в Тронхеймфиорд, в Норвегии, где базировался "Тирпиц". Однако после длительного плавания, когда англичане уже благополучно прошли немецкие кордоны и находились в самом фиорде, в нескольких милях от цели, налетевший шквал оборвал буксирные тросы, связывавшие шхуну с торпедами, и диверсанты остались безоружными. Операция не состоялась.
3 января 1943 года к итальянскому порту Палермо на двух подводных лодках ("Тандерболт" и "Трупер") были доставлены четыре двухместные торпеды. Но только два экипажа смогли выполнить задачу. В результате были потоплены легкий крейсер "Ульпио Трайяно" и транспорт "Виминейл". Из восьми диверсантов один погиб, а пятеро попали в плен. 18 января две двухместные торпеды, доставленные в район Триполи подводной лодкой "Тандерболт", подошли к гавани. Первая успешно проникла в порт и атаковала один из кораблей. Экипаж другой торпеды постигла неудача: на подходе к порту обнаружилось повреждение в корпусе, возможно, причиненное при отделении от подводной лодки-носителя. Прорываться в защищенную гавань на неисправной торпеде экипаж не решился и, затопив ее, высадился на берег. Обе группы диверсантов были взяты немцами в плен.
Наиболее удачной операцией английских морских диверсантов, действовавших на двухместных торпедах-транспортировщиках, стало потопление итальянского крейсера "Больцано", оказавшегося после капитуляции Италии в составе немецко-фашистского флота. "Больцано" базировался в бухте Специя. 22 июня 1944 года английские подводные пловцы были доставлены мотоботом в район, находившийся в 7 милях от порта Специя. В 22 час. 30 мин., спустив торпеду в воду, они на глубине 7 и подошли к гавани, где наткнулись на противолодочное заграждение. Опустившись еще на 3 м, преодолели несколько противолодочных сетей, расположенных под разными углами, и незамеченными проникли в порт. Поднявшись на поверхность, обнаружили крейсер.
До рассвета почти не оставалось времени, так как преодоление противолодочных заграждений отняло несколько часов. Водолазы вновь ушли под воду и вскоре оказались под кораблем. Они прикрепили к днищу корабля четыре магнитные мины с замедлением на 2 часа, а чтобы усилить взрыв, присоединили к ним боеголовку торпеды с зарядом около 200 кг взрывчатки. Выполнив задание, пытались добраться до берега на торпеде, но в ней сели аккумуляторы, и двигатель не запускался. Тогда, затопив ее, диверсанты вплавь добрались до островка и с помощью местного населения были переправлены к итальянским партизанам-антифашистам. 23 июня в 6. 30 взрыв потряс гавань. Крейсер "Больцано" накренился на левый борт и за 15 минут затонул.
С течением времени человеко-торпеды были полностью вытеснены лодками-малютками типа "X", которые к концу войны стали основной боевой единицей, применявшейся в диверсионных подводных операциях. Одной из первых удачных операций, проведенных лодками типа "X", явилось нападение на линкор "Тирпиц", за которым давно охотились союзники. 22 сентября 1943 года лодки "Х-б" и "Х-7", доставленные в заданный район подлодкой "Стабборн", незамеченные противником подошли к сильно защищенной гавани в Кофиорд (северная Норвегия), где находился "Тирпиц".
Преодолев систему внешних противолодочных заграждений, экипажи лодок обнаружили открытый проход во внутренней противолодочной сети (как потом выяснилось, проход открыли, чтобы пропустить небольшое судно, которое ожидалось через полчаса). Определив местонахождение "Тирпица", экипажи приготовились к нападению, однако в этот момент одна из лодок (Х-7) наткнулась на мель, не обозначенную на карте, и всплыла на поверхность. Наблюдатели на "Тирпице" (дело было днем) обнаружили лодку.
На линкоре подняли тревогу, и англичанам пришлось атаковать "Тирпиц" в надводном положении. Лодка подошла к линкору и сбросила на грунт мины, поставленные с замедлением на один час. К этому времени "Х-6", пройдя незамеченной под корпус "Тирпица", успела сбросил два боевых заряда и также поднялась на поверхность. Находясь под огнем противника, экипажи потопили свои лодки и сдались в плен. Во время их допроса раздался взрыв, причинивший значительные повреждения немецкому линкору, который был выведен из строя на полгода. В норвежских водах английские диверсанты-подводники провели еще несколько успешных операций.
Обучение водолазов-подрывников
При испытании лодок типа "X" и во время тренировочных занятий, на которых имитировалось минирование настоящих целей, но только без использования взрывных зарядов, имели место несчастные и даже смертельные случаи. Эти случаи показали, что для того, чтобы свести потери до минимума и увеличить эффективность нового вида оружия, целесообразно включить в экипаж лодки еще одного человека, в обязанности которого входило бы только выполнение различных работ во время подхода к цели и в момент минирования. Четвертый член экипажа был назван "водолазом-подрывником", а вновь созданный тип лодки получил обозначение "ХЕ". В центральном отсеке теперь находились приборы управления, а в носовом отсеке размещалась аккумуляторная батарея. Между этими отсеками была оборудована водолазная камера с лазами, каждый из которых закрывался водонепроницаемой крышкой. Два лаза вели в соседние отсеки, а люк - наружу.
Чтобы сделать из водолазов подлинных мастеров своего дела, необходимо было организовать для них специальное обучение и подготовку...
Когда гардемарин Эткен прибыл в Блокхауз, около Портсмута, и явился к начальнику специальной группы, ведавшей подготовкой личного состава для сверхмалых подводных лодок, он совсем не представлял себе, что его ожидает. До этого Эткен обучался в школе, готовившей экипажи для управляемых двухместных торпед. В школу Эткен поступил добровольно. В ней он проявил себя как моряк, физические и моральные качества которого полностью отвечали требованиям, предъявляемым командованием. Однако, когда Эткен стал отличным водителем управляемой торпеды и мечтал принять участие в подрыве настоящего вражеского объекта, обстановка на фронтах, а также взгляды английского военноморского командования изменились. Крупные корабли германского флота уже не появлялись в водах Атлантического океана, а укрывались в норвежских фиордах. Немецкие и итальянские торговые суда ограничивались только каботажным плаванием. Меры предосторожности, принятые державами оси в удаленных портах и фиордах, свели почти на нет возможности использования там управляемых торпед. Тогда английское командование с целью укомплектования надлежащим образом экипажей своих сверхмалых подводных лодок объявило новый набор добровольцев, предназначенных для выполнения "специальных, секретных и сопряженных с риском заданий". К добровольцам предъявлялись только два требования: они должны были уметь хорошо плавать и быть молоды.
Эткен, как водитель двухместной торпеды, целиком и полностью отвечал обоим требованиям. Он явился в школу и был принят. Принимая во внимание опыт, который имел Эткен в прошлом, его почти сразу же назначили на лодку "ХЕ". Ему объяснили обязанности каждого из четырех членов экипажа и предложили служить в качестве водолаза-подрывника.
Эткен согласился. Отличный пловец, хорошо натренированный в работе со скафандром, Эткен вместе с товарищами, большинство которых составляли молодые офицеры и сержанты запаса, должен был познакомиться в школе с массой новых для него вещей. Он должен был изучить устройство сверхмалой лодки и ее мореходные качества в подводном и надводном положении, а также устройство и работу всех механизмов. Он должен был изучить классы кораблей противника и знать их наиболее уязвимые места для того, чтобы действовать с наибольшим успехом. Ему нужно было знать, что представляют собой мощные заряды бризантного взрывчатого вещества, подвешиваемые к бортам лодок типа "ХЕ". Наконец, и главным образом, Эткен должен был научиться, как надо пользоваться специально оборудованной для водолаза-подрывника шлюзовой камерой.
Через эту камеру экипаж в случае необходимости мог покинуть лодку. Что касается подводных работ, то камера предназначалась прежде всего для выхода к противолодочным и противоторпедным сетям с целью проделывания в них проходов.
Эта работа требует большого физического напряжения и сопряжена с опасностью. Однако во многих случаях она совершенно необходима для того, чтобы лодка могла подойти к месту стоянки бронированных громадин, где водолазу предстоит опустить на дно или прикрепить к корпусу корабля взрывной заряд.
Когда командир лодки замечает впереди противолодочную сеть, прикрывающую, например, вход в порт противника, или противоторпедную сеть, установленную вокруг линейного корабля, он подает знак водолазу-подрывнику. Последний открывает лаз на водонепроницаемой переборке отсека управления и попадает через него в шлюзовую камеру. Затем он тщательно задраивает лаз крышкой, на которой для большей герметичности имеется резиновая прокладка. Эта камера представляет собой тесное помещение в виде лежащей бочки с выходным люком наверху. Водолаз находится в камере в полусогнутом положении или стоит на коленях. Он одет в костюм, состоящий из водонепроницаемого комбинезона, башмаков со свинцовыми подметками, утяжеленного пояса и резиновых перчаток. На его спине - баллоны с кислородом, а на лице - маска кислородного прибора. Давление воды, испытываемое лодкой, придется испытать и водолазу. Он берется за рукоятку дверцы лаза, через который проник в камеру, и поворачивает ее на четверть оборота. Это сразу же замечают в отсеке управления лодкой. Один из оставшихся там членов экипажа, обычно механик, следит за рукояткой и замечает, как она повертывается. Поворот рукоятки означает, что водолаз полностью готов к заполнению камеры водой.
Специальный регулятор обеспечивает медленное поступление воды, перекачиваемой небольшим насосом балластной цистерны N 2. Водолаз спокойно ждет в своей тесной камере. Он не делает никаких лишних движений, ибо, как только он покинет лодку, ему придется работать с предельным напряжением всех своих сил. Было бы просто глупо тратить их понапрасну сейчас. Ждать приходится долго: при глубине погружения в 30 и для заполнения камеры водой требуется около 40 минут.
Вода постепенно прибывает. Водолаз чувствует, как она поднимается все выше и выше. По своим ручным герметически закрытым часам он следит за временем: в зависимости от давления воздуха, повышающегося над поверхностью воды, он должен при помощи редукционного клапана регулировать и давление кислорода, поступающего в маску и костюм. Необходимо, чтобы давление постоянно уравновешивалось. В противном случае дыхание водолаза будет затруднено, а его грудная клетка будет страдать от чрезмерно высокого или, наоборот, недостаточного давления.
Минуты медленно проходят одна за другой. Вот вода достигает головы водолаза, вот она поднимается еще выше. Камера освещается одной лишь лампочкой из небьющегося стекла. Через стекло маски водолаз смотрит на висящую на стенке шкалу: она показывает давление в четыре атмосферы.
Водолаз поднимает руки и отодвигает задрайки, запирающие крышку выходного люка. После некоторых усилий ему удается слегка ее приоткрыть. Затем он откидывает крышку наружу и одновременно берет лежащую рядом сумку с инструментами. Просунув голову и плечи через отверстие люка, водолаз не спеша выпрямляется во весь рост. Над ним тридцатиметровая толща воды! В Северном море на такой глубине водолаз не видит ничего вокруг себя. Только над головой он различает едва заметный, очень слабый свет. В Средиземном море или в Тихом океане на тех же широтах видимость гораздо лучше. На глубине до 20 и вода там светлая, до 50 - голубая, до 80 - темно-красная и только еще глубже - черная. Эти цифры, конечно, изменяются в зависимости от географической широты, времени года, времени суток, а также в зависимости от метеорологических условий. Грозы с дождем достаточно для того, чтобы прозрачная вода стала сразу же темной, особенно в реках или фиордах, с берегов которых бегущими потоками сносится масса земли и песка.
Опираясь ногами на ступеньки трапа, прикрепленного к стенке камеры, водолаз вылезает наружу и тщательно закрывает люк. Свинцовый груз на его поясе и башмаках позволяет свободно держаться на палубе лодки. Ощупью водолаз пробирается к носовой части. Его руки встречают препятствие. Это ячейка стальной противолодочной сети. Пальцы водолаза скользят по ячейке, пытаясь определить ее размеры и толщину проволоки. Ячейка имеет почти прямоугольную форму. Высота ее - 900 мм, ширина - 450 мм, диаметр проволоки - 12,5 мм. Заостренный нос лодки вошел в одну из ячеек сети. Чтобы пройти сквозь сеть, надо разрезать проволоку и расширить отверстие. Водолаз достает из сумки тяжелые ножницы и пропускает запястье руки через подвязанную к ним ременную петлю. Эта петля удержит ножницы и не даст им утонуть, если водолаз нечаянно их обронит.
Начинается изнурительное резание проволоки. Чтобы сжать ножницы сильнее, водолазу приходится действовать обеими руками. При этом он должен заранее продумать и рассчитать каждое свое движение, каждое свое усилие. В противном случае он рискует потерять равновесие, всплыть на поверхность, очень быстро утомиться или задохнуться. Мозг водолаза работает так же напряженно, как и его руки.
Водолаз медленно разрезает одну ячейку за другой. Всего их нужно разрезать девять, так чтобы образовавшийся проход имел форму перевернутой буквы V.
Проход проделан. Обрезки проволоки пошли ко дну. Ширина прохода достаточна для того, чтобы через него могла пройти лодка диаметром не более 2 метров.
Водолаз осторожно перебирается к середине лодки. Ударом ноги или ножниц по кормовому люку он подает условный сигнал, и оставшиеся внутри лодки понимают, что резание проволоки закончено. Мотор, работавший на холостом ходу, снова через муфту сцепления работает на гребные винты, и последние начинают вращаться. На самой малой скорости лодка осторожно продвигается вперед. Водолаз, перебравшись опять в носовую часть, на ощупь направляет лодку через проделанный им проход. Затем он проверяет, не пострадали ли при прохождении через сеть отдельные выступающие механизмы лодки: клапан наружной вентиляции, перископ, задрайки носового и кормового люков, выхлопная труба, вертикальный и горизонтальные рули.
Резание проволоки и преодоление сети через проделанное отверстие продолжается в зависимости от ловкости водолаза в общей сложности от 30 до 40 минут. Звуковой сигнал, который подает водолаз, находясь на крышке кормового люка, сообщает командиру лодки об окончании трудной работы. Через несколько минут водолаз уже находится в своей заполненной водой камере. Теперь начинается откачка воды и постепенное регулирование давления редукционным клапаном, но в обратном порядке. Силы водолаза истощены. С каким облегчением видит он опять над собой лампочку, свет которой, сначала тусклый, становится все ярче и ярче, по мере того как уровень воды опускается. Давление под маской уменьшается, дышится легче. Шерстяное белье стало влажным, а тело сковывает холод, который особенно дает себя знать, если водолаз находился около 2 часов в холодной воде. Шум, производимый электрическим насосом, откачивающим воду из камеры в балластную цистерну N 2, кажется сейчас водолазу чудесной музыкой. Когда уровень воды опускается ниже бокового лаза, ведущего в отсек управления лодкой, давление воздуха в камере становится примерно таким же, как и в соседнем отсеке. Водолаз подает сигнал, и крышка лаза открывается. И вот в отсеке появляется ярко освещенная мокрая фигура водолаза. Дружеские руки спешат освободить его от кислородного прибора, снять липнущий к телу комбинезон и пропитанное потом шерстяное белье. Кожу растирают камфарным маслом и спиртом, затем мохнатым полотенцем, после чего сразу повеселевший парень в течение нескольких минут выполняет обязательные для водолаза гимнастические упражнения. Оцепенение исчезает. Дыхание и пульс становятся нормальными. Приятное тепло охватывает тело. Спертый воздух отсека кажется водолазу восхитительным по сравнению с чистым кислородом, который два часа питал его легкие. Горячий чай с небольшим количеством джина окончательно восстанавливает силы.
Довольный результатами тщательно выполненной работы, водолаз вновь занимает свое место рядом с товарищами и, не теряя времени, приступает к проверке и сушке снаряжения. Он заменяет использованные баллоны новыми и даже точит затупившиеся ножницы. Через несколько часов или через несколько минут его, быть может, ожидает новая работа, которая опять потребует выхода из лодки и, возможно, будет сопряжена с еще большим риском и напряжением сил.
Да, тот, кто хочет стать подводником, должен обладать редкими физическими качествами, железной волей и хладнокровием. Разрезание противолодочных и противоторпедных сетей - на первый взгляд скромная и незаметная работа, однако от нее подчас зависит успешное выполнение задания.
Операция "Трудная работа"
25 июля 1945 года английские подводные лодки "Стиджиэн" и "Спарк" вышли из базы, расположенной на острове Лабуан (около Борнео), в Сингапур. Переход в 1500 миль не пугал командиров названных лодок, у которых за плечами был почти шестилетний опыт войны. Однако задача, стоящая перед ними, являлась новой для них.
На протяжении всего пути они должны были буксировать две сверхмалые лодки "ХЕ-1" и "ХЕ-3", которые, как шестнадцатиметровые металлические сигары, болтались на концах буксирных тросов.
Для караванов судов союзников, плавающих на юге Тихого океана и в Индийском океане, Сингапур, находившийся в руках японцев, на протяжении почти четырех лет представлял собой постоянную угрозу. Обнаруженные там авиацией дальнего действия два крейсера противника "Такао" и "Нати" водоизмещением 10 000 т каждый еще более осложняли положение.
Оба крейсера стояли на якоре в Малаккском проливе, северо-западнее острова Сингапур. "ХЕ-1" и ХЕ-3" должны были атаковать названные корабли.
Взрывные заряды подводных лодок были несколько изменены. Атака "Тирпица" в сентябре 1943 года показала, что линейный корабль, заподозрив опасность, может с помощью буксиров немного переместиться и тем самым уменьшить эффективность взрыва. Японские крейсера, обнаружив опасность, могли очень быстро переменить место стоянки, следовательно, требовалось нечто новое для полной уверенности в том, что взрыв достигнет цели. Поэтому на левом борту каждой лодки укрепили шесть портативных магнитных мин, а на правом борту - обычный двухтонный заряд полуцилиндрической формы.
После четырех суток буксировки вспомогательные экипажи на обеих сверхмалых лодках заменили основными.
В 23 часа 30 июля лодки находились в 40 милях от своих объектов нападения. Подводные лодкитранспортеры оставили "малюток", и те пошли дальше своим ходом со скоростью 5 узлов. На борту "ХЕ-3" под командой капитан-лейтенанта Фрейзера находилось три человека: старший помощник Смит, механик Рид и водолаз-подрывник Мадженнис. Преодолев минное поле, запирающее Сингапурский пролив, "ХЕ-3" к 2 часам утра достигла района, где находились японские посты подслушивания. Фрейзер решил продолжать плавание в надводном положении на малом ходу, включив электродвигатели, производящие значительно меньше шума, чем двигатели внутреннего сгорания. В 2 часа 30 мин. опасная зона была преодолена, снова включили дизель и пошли со скоростью 5 узлов, однако недолго, ибо появление нескольких кораблей у входа в Малаккский пролив заставило "ХЕ-3" погрузиться и во избежание столкновения лечь на грунт.
Течение в проливе со скоростью 2 миль в час препятствовало быстрому продвижению лодки, и только к 10 часам 31 июля она подошла к противолодочной сети, охраняемой буксиром, который по мере надобности открывал и закрывал проход в ней для своих судов. Когда сеть оказалась отведенной в сторону, Фрейзер, не дожидаясь приглашений, провел лодку на глубине 6 и через образовавшийся узкий проход. Это было проделано в 30 и от стоящего на якоре буксира.
В Малаккском проливе (мелком, с прозрачной водой) "ХЕ-3" вынуждена была идти в подводном положении, лишь изредка поднимая перископ.
В 13 часов стал виден корабль с пятью двухорудийными башнями. Это был "Такао" - японский крейсер водоизмещением 10000 т. Рядом с крейсером стоял миноносец.
"Погружение семь с половиной метров, скорость два узла, курс двести семьдесят"" - командует Фрейзер. В течение получаса лодка идет на этой глубине, задевая иногда о песчаное дно, так как пролив местами очень мелок. В 13 час. 35 мин. Фрейзер решил начать медленный подъем. Несколько мгновений он смотрит в перископ и ориентируется. Орудийная башня крейсера позволяет ему определить курс и расстояние, отделяющее лодку от цели. Расстояние не больше 350 м.
"Погружение шесть метров, скорость два узла, курс двести десять!" - приказывает командир своему помощнику.
Смит добросовестно выполняет все распоряжения. Механик тщательно смазывает шахту перископа, так как последний скользит в ней не совсем свободно. Мадженнис, голый по пояс, уже одел кислородный прибор и ждет, когда ему прикажут покинуть лодку. Близ экватора на глубине 7-8 м видимость хорошая, а вода теплая. Нет никакой необходимости надевать комбинезон.
В 13 час 45 мин. четыре человека в лодке вздрагивают от сильного сотрясения. Нос "ХЕ З" ударился в корпус крейсера.
"Теперь надо прикрепить мины", - думает Фрейзер.
Маневрируя, меняя глубину погружения, Фрейзер через полчаса обнаруживает на глубине 8 и проход под днищем корабля.
"Сейчас отлив, - говорит он громко. - Нос и корма "Такао" лежат на илистом дне. Его не касается только центральная часть корпуса, и мы находимся как раз под ней. В добрый путь, Мадженнис! "
Мадженнис поправляет одетую на лицу маску, проверяет исправность прибора и подает сигнал начать заполнение водолазной камеры. Через 20 минут он вылезает через верхний люк и прямо над собой различает темную громаду крейсера.
"Давид и Голиаф", - думает бесстрашный подрывник. - К счастью, Голиаф погружен в сон, а Давид, в праще которого шесть страшных зарядов, никем не видим".
Мадженнис ползет к левому борту лодки и нащупывает руками магнитные мины. Он отделяет одну из них и пытается прикрепить ее к килю "Такао". Обшивка киля оказалась очень неровной и покрытой настолько толстой коркой, что мина не могла держаться на ней надежно; за несколько месяцев, а быть может, и лет подводная часть корпуса корабля обросла ракушками, морскими водорослями, огромными коралловыми полипами и солью. Из небольшого ящика, находящегося в кормовой оконечности лодки, Мадженнис достает скребок и осторожно приступает к длительной и утомительной работе по расчистке места для шести мин.
Он прикрепляет мины к килю крейсера попарно, каждая пара находится от другой на расстоянии 7-8 м. Работа требует больших усилий и сопряжена с риском: вода прозрачна и японцы будут беспощадны, если они что-либо заметят.
Прикрепив все мины, подрывник возвращается к люку лодки и опускается в водолазную камеру. На светящемся циферблате стрелки показывают 15 час. 15 мин. - тяжелая работа заняла ровно 40 минут.
Через 20 минут Мадженнис находится уже в отсеке управления лодкой и докладывает Фрейзеру о выполнении своей задачи.
"Хорошо сделано, Мик! - отвечает командир, хлопая его по плечу. - Мы слышали, как ты ходил по лодке и отцеплял мины от левого борта, но мы не могли понять, почему ты так долго прикреплял их к корпусу "Такао". Сейчас, когда они уже на своем месте, я опущу заряд, подвешенный к правому борту лодки. Он ляжет на дно приблизительно на два метра ниже броневого пояса корабля".
Повернув рычаг, Фрейзер сбрасывает заряд взрывчатого вещества весом в 2 тонны.
"Погружение то же, малый ход назад, скорость два узла!" - Механик Смит выполняет команду. Никакого результата: лодка не сдвинулась с места! За это время уровень воды продолжал понижаться, и лодка прочно застряла между морским дном и килем "Такао".
Проходит минута за минутой. Только через полчаса, в течение которого экипаж прилагал все свои усилия, то откачивая воду из цистерн, то перекладывая рули, лодке удалось выбраться из западни. Можно лишь чудом объяснить, что японцы ничего не заметили.
Когда "ХЕ-3" в подводном положении снова пускается в путь на восток, стремясь удалиться от своей жертвы, Смит чувствует, что она плохо повинуется горизонтальным и вертикальному рулям. При каждом маневре лодка поднимает нос вверх и испытывает легкую бортовую качку. Это означает, что механизм, отделяющий коробку для магнитных мин, не сработал.
Коробка не отделилась, она осталась на месте и выводит из равновесия лодку, делая ее положение очень опасным. По всей вероятности, отделяющий механизм был поврежден в то время, когда лодка двигалась в тесном пространстве под килем крейсера.
Нечего и думать продолжать плавание в таком состоянии. Глубина слишком незначительна, и малейшая неточность управления может вывести лодку на поверхность, где она тотчас же будет обнаружена и уничтожена. Предупрежденный "Такао" может быстро уйти с опасного места, а японские пловцы, даже не имея при себе кислородных приборов, без труда обнаружат в этой прозрачной воде магнитные мины и обезвредят их. Нет! Совершенно необходимо выйти из лодки и как-то отделить злополучную коробку.
Водолаз, заполнив баллоны прибора новым запасом кислорода, снова поднимается в свою камеру и спустя положенное время, вооруженный ключом, клещами и молотком, выходит на палубу лодки. Опустившись на колени, он старается порвать или открутить металлические крепления, еще удерживающие минную коробку. Менее чем час тому назад вернувшийся в лодку и еще не успевший отдохнуть водолаз снова вынужден работать. Наконец, по истечении 40 минут коробка отделяется и тонет.
В 17 час 45 мин. обессилевший и смертельнобледный Мадженнис выходит из камеры и падает на руки друзей. В то время как механик хлопочет над бесстрашным водолазом, приводя его в чувство, Фрейзер дает команду продолжать путь, - не желая терять более ни минуты в опасной близости "Такао". С максимальной скоростью лодка идет на восток.
Два или три раза избежав угрозы столкновения с надводными кораблями и снова пройдя по-прежнему открытую противолодочную сеть, к 21 часу Фрейзер достигает острова Пулаубинг.
Отсюда под покровом наступившей темноты лодка продолжает путь надводным ходом, используя дизель.
После 18 часов пребывания под водой четверо подводников с наслаждением вдыхают наконец чистый воздух открытого моря. Приятно видеть над собой небо, пусть даже в грозовых тучах.
В полночь "ХЕ-3" встретилась с подводной лодкой "Стиджиэн". Им было легко отыскать друг друга благодаря пеленгаторной станции: ценное усовершенствование, дающее возможность океанской подводной лодке без труда отыскать свою "малютку" и, взяв ее на буксир, доставить в базу.
Другая лодка под командованием капитан-лейтенанта Смарта благополучно пересекла минное поле, вошла в Малаккский пролив и, задержанная движением надводных кораблей, достигла противолодочной сети на полтора часа позже лодки "ХЕ-3". Крейсер "Нати" стоял на якоре более чем в миле к западу от "Такао".
Для того чтобы подойти к нему, прикрепить мины и возвратиться, требовалось минимум 4 часа. Чтобйпреодолеть расстояние до противолодочной сети, потребовалось бы еще по крайней мере 2 часа. Таким образом, к сети, по всей вероятности закрытой, лодка подошла бы в 21 час 15 минут, иначе говоря - в полной темноте. Нельзя было надеяться преодолеть сеть ночью - ведь заряды, заложенные лодкой "ХЕ-3" под "Такао", должны взорваться до наступления темноты, тотчас же будет объявлена тревога, весь пролив вплоть до самой сети будет обстрелян глубинными бомбами и "ХЕ-1" не удастся ускользнуть.
Смарт решил опустить свои заряды рядом с "Такао".
Впоследствии он узнал, что положил свои заряды примерно в тот момент, когда "ХЕ-3", окончив свою работу, пыталась выбраться из-под корпуса крейсера. Опустив на дно заряды, "ХЕ-1" отправилась в обратный путь. На следующую ночь лодка "Спарк" встретила ее и взяла на буксир.
31 июля 1945 года в 21 час 30 мин. "Такао" затонул. Пробоина размером 20 на 10 и в подводной части корпуса крейсера вызвала затопление нескольких отсеков и в конечном результате - гибель корабля.
Диверсии в период войны США во Вьетнаме
Во время войны США во Вьетнаме боевые пловцы широко использовались обеими сторонами. В частности, знаменитое подразделение "море - воздух - земля" появилось во время именно этой войны. Но сейчас речь не о нем.
Большую известность получили боевые пловцы вооруженных сил ДРВ, а также Фронта освобождения Южного Вьетнама. По данным разведки флота США, к началу 1969 года их численный состав был следующим: 3 батальона и 4 отдельные роты подводников-диверсантов на территории Южного Вьетнама и 126-й диверсионный полк ДРВ в северной части так называемой "демилитаризованной зоны". Кроме того, на территории ДРВ находились советские боевые пловцы, занимавшиеся в основном обучением вьетнамцев. Однако они тоже осуществили несколько боевых операций в портах Южного Вьетнама, контролировавшихся американцами.
Главными целями для вьетнамских и советских боевых пловцов были порты Кам-Рань, Дананг и Сайгон, через которые поступало 90% вооружения, боеприпасов и топлива из США для обеспечения американских и южновьетнамских войск. Первую операцию вьетнамские пловцы провели 2 мая 1964 года в Сайгоне, подорвав магнитными минами американский авиатранспорт "Кардж", доставивший сюда партию самолетов и вертолетов. В общей сложности вьетнамские боевые пловцы потопили или повредили несколько десятков транспортных судов. В некоторых случаях им удавалось сериями взрывов парализовать работу портов на две-три недели.
К сожалению, никаких публикаций в военной печати о деталях боевых операций вьетнамских подводных диверсантов не появлялось. Поэтому придется ограничиться воспроизведением двух небольших фрагментов на эту тему из художественных произведений.
..."Когда выяснилось, что Хо Вьет Ка отличный пловец, командир партизанского отряда дал ему рекомендацию для поступления в спецшколу боевых пловцов.
Спустя полгода Ка проник в порт Сайгона и подвел взрывное устройство под американский транспорт, стоявший у причала. На месте взрыва вьетнамские рыбаки долго потом вылавливали глушенную рыбу.
Под другой транспорт, прибывший из Сан-Франциско, установить мину не удалось. Акулы напали на аквалангистов, едва те приблизились к кораблю. Троих подрывников хищники растерзали в тот момент, когда Ка уплыл далеко вперед на разведку. Вернувшись, он не нашел товарищей. И тогда включил аварийный фонарь. Вода вокруг была багровой от крови. Луч света испугал хищников. Акулы отпрянули"...
(Б. Яроцкий. Один против двенадцати).
* * *
Залитый лучами ослепительного тропического солнца хайфонский порт замер, пережидая, пока спадет полуденный зной. Легкое оживление царило лишь во втором доке. К стоявшему у стенки советскому гидрографическому судну "Академик Старовойтов" подкатила целая кавалькада пыльных армейских "уазиков". Не обращая внимания на вытянувшихся по стойке "смирно" мускулистых вахтенных, бравый вид которых слабо вязался с обликом корабля, принадлежавшего Академии Наук СССР, на борт поднялись пятеро европейцев в легких полотняных костюмах. Поспешивший навстречу гостям капитан пригласил их в свою каюту, "уазики" отъехали в тень портовых сооружений и через минуту порт снова задремал, окунувшись в знойную истому индокитайского лета.
Разговор в капитанской каюте "Старовойтова" трудно было назвать обсуждением научных планов экспедиции. Один из гостей развернул на полированном столе крупномасштабную карту южновьетнамского побережья, помеченную совсекретным генштабовским грифом в верхнем углу, и обратился к начальственного вида толстяку:
- Разрешите начинать, товарищ адмирал?
- Давай, - порыскал тот глазами в поисках сифона. - Фу-у, жарко-то как... Благодарю, - приняв из рук капитана стакан ледяной газировки, адмирал шумно высосал все до капли и уставился на докладчика.
- Ну где, кавторанг, твоя "Вирджиния"?
- Сегодня вечером бросит якорь вот здесь, в бухте Дананг, - кончик шариковой ручки уткнулся в карту. - В двух милях южнее американская авиабаза.
- В основном летчикам груз и предназначен: кассеты с шариковыми бомбами, напалм, ракеты "воздух-земля". И еще пятьдесят тонн химического вещества, уничтожающего растительность. Они его с самолетов на джунгли рассеивают, гибнет все живое.
- Вот и надо их самих по дну рассеять, - хохотнул адмирал, - твои предложения?
- Надо "дельфинов" посылать, - докладчик посмотрел в глаза капитану.
- Судно к выходу в море готово?
- Так точно! - капитан тоскливо посмотрел на карту. Чего ему меньше всего хотелось, так это уходить из спокойного порта в душную ночь, имея на борту отборных головорезов из отряда "Дельфин" Главного разведуправления Генштаба.
Против самих подводников-диверсантов капитан ничего не имел, но посылали их если не к черту в пасть, то в другие непривлекательные места, где нарваться на международный скандал или на морскую мину труда не составляло. За пять лет командования лже-научным кораблем он навидался и натерпелся всякого, поэтому счел необходимым обратиться с просьбой:
- Ребят-то поопытней подберите. А то послали тогда в Кам-Рань салаг, с настоящими дельфинами подводного охранения справиться не смогли. В итоге два трупа и проваленное задание!
- Не волнуйся, Василь Палыч, своего зама Сапрыкина старшим пошлю, - командир спецгруппы, высокий широкоплечий блондин перевел взгляд на адмирала, - и пловцов отличных. Поворова и Крона - не люди, а настоящие ихтиандры...
Спустя два часа "Академик Старовойтов" вышел в море. Вместо покинувших судно участников совещания на его борт перед самым отплытием поднялись трое, под кличками "Скат", "Краб" и "Лосось"...
К "Вирджинии" подобрались без особых проблем. "Старовойтов" как шел себе малым ходом параллельно вьетнамскому берегу на приличном от него удалении, так и продолжал идти. Но с его борта на воду соскользнул сверхскоростной катер, невидимый для американских радаров. В окрестностях Дананга пловцы оседлали "Акулу". Подводный транспортировщик "Акула-2" способен был на глубине двадцати метров тащить на себе не только троих боевых пловцов, но еще и сто килограмм взрывчатки в виде пяти мин с магнитными присосками.
Неприятности начались, когда уже заканчивали крепление зарядов к днищу транспорта. Может, вахтенные что-то почуяли, а вернее всего, задействовали янки какую-то новую систему обнаружения. С борта вдруг полетели плотные капроновые сети с грузами, а на мостике взвыла, будоража сонную тишину рейда, мощная корабельная сирена.
До взрыва оставалось еще тридцать минут. Вполне достаточно, чтобы уплыть на "Акуле" на безопасное расстояние. Но совсем мало, если учесть, что все трое запутались в прочных "вирджинских" сетях и, лихорадочно пытаясь освободиться, только усугубляли свое положение. "Скат", он же Александр Крон, дергался под кормовым отсеком, почти возле самых лопастей гребного винта. Ноги облепили капроновые нити, переплетенные для крепости со стальными. Руки, к счастью, были свободны. Алекс дотянулся до прикрепленного к голени ножа. Нож у него был знатный, не табельный. В прошлом году подарил один приятель, незадолго до того вернувшийся из Франции. Там его и купил, в магазине фирмы "Жак-Ив Кусто". Стилет, пила и отвертка в одном лице, тут тебе и оружие, и инструмент, к тому же сталь первоклассная. На упаковке значилось, что данная модель состоит на вооружении знаменитой "команды Юбер" - спецподразделения французского ВМФ.
Нож от Кусто Алекса и спас. Командир "Краб" (он же капитан-лейтенант Сапрыкин) и напарник "Лосось" (Поворов) все еще шуровали своими клинками отечественного производства, а он в два счета перепилил капроново-стальные путы и, шарахаясь от болтавшихся повсюду сетей, заскользил им на выручку.
На поверхности забурлила вода. К борту транспорта подлетел катер с американскими пловцами из охраны порта. Алекс уже успел освободить из западни Лосося-Поворова и перебрался к командиру. Сверху одна за другой устремились в глубину черные тени и Лосось, сжав в руке нож, пошел на перехват. Вообще-то группа имела не только холодное оружие, в держателях на "Акуле" имелись два автомата для подводной стрельбы АПС-55. Но "Акула" лежала на грунте чуть поодаль. А до взрыва оставалось одиннадцать минут.
Наконец Алекс вырвал командира из хитросплетений опутавших нитей и поднырнув под самый киль транспорта устремился вперед. "Акула" была в том направлении. В это время сбоку выпорхнул американский "фрогмен" в черном гидрокостюме, грозно выставив перед собой что-то вроде короткого копья с плоским широким наконечником. "Краб" среагировать не успел, лезвием своего страшного инструмента "фрогмен" перерубил шланг от баллона с дыхательной смесью и толчком руки отправил своего обезвреженного противника на поверхность.
Лосось ухитрился пырнуть в живот одного американца, сорвал маску с другого, но в спину ему вонзились сразу два наконечника "копий" и диверсант камбалой стал спускаться на грунт. Тем временем Сапрыкина, живого и невредимого, вытягивали наверху из воды в катер. За Алексом погнались трое, однако они опоздали. "Скат" выдрал из гнезда АПС и хохотнул длинной очередью по дуге. Иглы веером устремились навстречу приближавшимся черным теням, превращая их в решето. Вернув автомат на место, Алекс направил "Акулу" к берегу. До взрыва оставалось полторы минуты, шансов сохранить жизнь не оставалось совсем.
Голова вдруг словно взорвалась, разваливаясь на тысячу частей. "Акула" вырвалась из-под седока и улетела в черную тьму, а Скат как пробка устремился к поверхности. К счастью, адский груз транспорта взорвался чуть погодя, когда его уже вытолкнуло наверх. Сдетонировали заполнявшие трюмы авиабомбы, "Вирджиния" в один миг стала металлической пылью, ночь над бухтой превратилась в сплошной огонь...
(Г. Паркин "Солнце бродяг").
Рейды израильских боевых пловцов
После провозглашения в декабре 1947 года независимого государства Израиль там был создан морской спецназ в виде 10-й флотилии, включавшей два отряда - боевых пловцов-ныряльщиков и саботажно-диверсионный. Первую акцию израильские морские коммандос провели за границами своей страны, в Бари (Италия). Целью являлось итальянское торговое судно "Лино". Во время первой ближневосточной войны (в Израиле ее называют войной за независимость) это судно перевозило из Европы в сирийские порты чешское оружие и боеприпасы. Вначале израильтяне собирались только затопить "Лино". Для этого в Италию отправилась специальная группа под командованием Иосифа Дрора. Диверсанты без труда проникли в порт и прикрепили собственноручно изготовленные мины к подводной части корпуса судна, которое затонуло после взрыва. Но дело все еще не закончилось. Когда оказалось, что груз из затопленного корабля перегружается на другой транспорт, возник план его похищения. Детали новой операции не были опубликованы. Известно только, что израильтяне ворвались на судно и направили его в собственный порт.
В те времена израильтян вдохновляли достижения итальянцев во время 2-й мировой войны (вначале израильтяне даже назвали свои подразделения "десятой флотилией" именно по образцу итальянского названия "десятая флотилия М. А. С"). Некоторые из итальянских ветеранов (в частности, Фиоренто Каприотти), тайно обучали силы спецназначения израильского флота. Первая операция диверсионных групп также напоминает итальянские. Она была приурочена к израильскому наступлению в пустыне Негев в 1948 г. Используя катера со взрывчаткой, морским спецназовцам удалось затопить египетский тральщик и флагман египетского флота эсминец "Эмир Фарук".
После войны 1948 г. израильская комиссия обороны провела ряд совещаний о будущем 10-й флотилии. Офицеры флота предлагали сохранить 10-ю флоталию, насчитывавшую 500 человек, как особое секретное подразделение, непосредственно подчиняющееся министру обороны и выполняющее задания в сотрудничестве с разведкой. Эта концепция победила. После окончания войны силы специального назначения флота, названные теперь 13-й флотилией, были глубоко законспирированы. Мы ничего не знаем об их участии в Суэцкой кампании 1956 года. Можно однако предполагать, что с того времени началось близкое сотрудничество 13-й флотилии с аналогичными английскими и французскими подразделениями ("Спешиэл боут сквадрон" и "Коммандо Юбер"). Благодаря связям с французами и особенно с командором Пьером де Кларенсом израильтяне получили доступ к новейшей подводной технике.
Днями славы 13-й флотилии стала война "Йом Кипур" ("Судного дня"). В ночь с 16 на 17 октября 1973 г. израильские боевые пловцы, доставленные подводной лодкой, проникли на египетскую морскую базу в Порт-Саиде. С помощью магнитных мин они затопили ракетный катер советского производства типа "Комар" и по крайней мере два торпедных катера.
В ночь с 21 на 22 октября израильтяне снова провели рейд на Порт-Саид. На этот раз их главным оружием стали не мины, а американские противотанковые гранатометы "Ло". Они обеспечили поражение целей с большого расстояния, что позволило обойтись без самой опасной части операции - проникновения к цели и прикрепления мин. Добравшись до базы, израильтяне обстреляли с расстояния 110 м ракетные катера египтян. При этом они целились не в корпуса судов, а в ангары с управляемыми ракетами П-15. Предполагалось, что удастся взорвать, либо вывести из строя мощные боевые ракеты. В результате атаки был затоплен по крайней мере один ракетный катер, несколько катеров надолго вышли из строя.
Во время войны "Судного дня" подразделения 13-й флотилии действовали и на Красном море. Так, в ночь с 14-го на 15-е октября боевые пловцы напали на базу арабских сил специального назначения и нефтяные сооружения в Синае. Цель операции - лишить египетский спецназ транспортных средств
- была достигнута. На якорной стоянке Рас Зафаранах израильтяне уничтожили 4 боевых катера и 14 вспомогательных судов. Второй раз израильтяне атаковали эту стоянку в ночь с 17-е на 18-е октября и уничтожили склад горючего.
* * *
В одну из июльских ночей 1985 г. в водах центральной части Средиземного моря появились два израильских ракетных катера типа СААР-4. Чтобы сделать их "невидимыми", был предпринят ряд шагов в направлении радиодезинформации. Их радарные сигналы отражения тщательно сформировали таким образом, чтобы они не отличались от сигналов обычных траулеров. В окрестностях ливийского порта Триполи "рыбаки" начали "лов тралом". В это время с борта одного из катеров в воду ушли б человек в костюмах аквалангистов и сели под водой на транспортировщик мокрого типа, т.е. с заливаемыми морской водой отсеками для экипажа (в отличие от сухого типа, в которых команда находится внутри герметизированного аппарата и может обходиться без дыхательных аппаратов и масок).
Подводный транспортировщик по форме своего корпуса напоминал самолет и имел специальные ниши для пловцов. Он был оснащен объемистым контейнером для воздушных баллонов и мин. Благодаря мощному электрическому мотору он мог быстро двигаться к портовому рейду. По дороге пловцы нашли судно под каким-то экзотическим флагом, стоявшее в оговоренном заранее месте. Судно приняло на борт лоцмана и, как заранее планировалось, начало входить в арабский порт. Впрочем не исключено, что на его борту никто не знал, что под дном к корпусу с помощью мощных магнитов прилепился израильский "краб". Это было необходимо, чтобы транспортировщик не обнаружили чувствительными средствами противолодочной обороны. Благодаря сцеплению с большим корпусом миниподлодка надежно защищалась от глубинных бомб, которые каждый час бросали во всех портовых бассейнах. Это обычная мера предосторожности. Глубинные бомбы сбрасывались и в израильских, египетских и сирийских портах. Заряды подбирались такими, чтобы не повредить грузовые суда, но убить или оглушить любого подводного пловца в "мягком" костюме.
Операция израильских подводников готовилась несколько месяцев. Перед этим была проведена разведывательная операция, в ходе которой в штат администрации порта Триполи внедрили агента, который не знал, что он израильский шпион. Ему внушили, что он работает на страховую фирму, действительно существовавшую в Париже, которой нужны сведения о движении судов. Благодаря информации щедро оплачиваемого араба шестеро пловцов знали, к какому причалу подойдет их корабль-носитель. Кроме того ори были уверены, что там будет достаточный запас глубины и им не грозит быть раздавленными на дне. Израильтяне также знали многое другое: точный план порта, расписание патрулирования для катеров портовой охраны и место, где находилась их цель. А целью были два небольших невзрачных судна, принадлежащие террористической организации Абу Нидаля - крайнего крыла Фронта освобождения Палестины, не подчиняющегося Ясиру Арафату. Эта группа выделялась своими необычайно кровавыми антисемитскими нападениями во всем мире. Здесь, под опекой Каддаффи, террористы грузили оружие, боеприпасы и мины, чтобы доставить на Кипр, а затем в Ливан. Если бы этот груз был доставлен к месту назначения, Израиль уже не мог бы нейтрализовать последующие теракты.
Израильская операция планировалась как предостережение для ливийцев, которые давно поддерживали международный терроризм.
Проскользнув внутрь порта, пловцы переждали дежурную процедуру сброса глубинных бомб и быстро направились к берегу, где заканчивалась погрузка оружия для террористов. Установка мин в нужных, наиболее уязвимых местах корпусов, длилась недолго. Пошел отсчет времени до взрывов, а штурмовая группа начала отход. Для этого была использована несколько иная тактика ухода от гидролокаторов. В тот момент на внешний рейд уходил танкер. Израильтяне не "приклеились" к его дну из опасений, что после набора скорости танкер втянет их в свои винты, когда они сделают попытку отцепиться. Они просто двигались в непосредственной близости от судна, прикрываясь от локаторов его огромным корпусом. Их не обнаружили, и диверсанты смогли уйти от побережья. Вся операция длилась 2,5 часа, истощив как запасы дыхательной смеси, так и батарей электромотора. Пришлось всплыть. Дали короткий сигнал о месте своего нахождения, вызывающий корабль для эвакуации. Сами же они подкачали свои костюмы сжатым воздухом и, приобретя плавучесть, прикрепились к бую, образовав вокруг него нечто вроде "солнышка". Очередность бодрствования позволила наследникам Россетти и де ла Пенне спокойно подремать на волнах. Через несколько часов, еще до рассвета их подобрал израильский корабль, который двигался в направлении особого сигнала, принимаемого пеленгатором.
В 6.00 утра в Триполи раздались четыре мощных взрыва, которые сменились новыми. Два судна федаинов превратились в огненные вулканы. Таков был ход одной из наиболее удачных операций боевых пловцов Израиля последних лет.
Начиная с 1960 года они провели несколько десятков подобных рейдов.
Операция "Кислород"
Большую огласку получила операция "Кислород", проведенная французскими боевыми пловцами, в результате которой 10 июля 1985 года в новозеландском порту Окленд судно "Рейнбоу Уорриор", принадлежавшее организации защитников окружающей среды "Гринпис", внезапно и быстро затонуло. Причиной случившегося явились два взрыва, образовавших пробоины в районе машинного отделения и кормовой части корпуса. Один из членов экипажа погиб.
Судно участвовало в акции протеста против испытаний ядерного оружия, которые проводит Франция на атолле Муроруа с 1975 года. С целью воспрепятствовать этому французские спецслужбы и организовали потопление судна. Операция готовилась в течение нескольких недель, и ее намеревались провести без человеческих жертв. В случае провала участникам не гарантировалась защита со стороны государства.
Активная фаза операции "Кислород" состояла из четырех этапов: первый
- прибытие групп в назначенное место, доставка боеприпасов и снаряжения; второй - установление связи руководителей с участниками операции, легализация пребывания, адаптация; третий - доставка исполнителей диверсии к объекту и его уничтожение; четвертый - рассредоточение и убытие групп в соответствии со своими "легендами".
Первый этап был наиболее длительным. Участники акции прибывали в Новую Зеландию в разное время различными путями, чтобы исключить возможность выявить их взаимосвязь друг с другом. В соответствии с документами никто из них не являлся французским гражданином и не приехал непосредственно из Франции. К концу первого этапа в Новую Зеландию прибыли несколько групп, куда входили три офицера. Общая численность участников операции "Кислород" составила 10-12 человек. О том, как тщательно готовилась операция, свидетельствует факт наличия дублеров исполнителей на случай непредвиденных обстоятельств. Кроме того, один из дублеров был внедрен в экипаж судна и скрылся незадолго до взрыва.
Второй этап был относительно легким, поскольку для специалистов секретных служб не представляло особого труда легализоваться и провести запланированные встречи в стране с высоким уровнем развития международного туризма. Операция была назначена на 10 июля. В 19. 00 местного времени микроавтобусом на заброшенный причал были доставлены надувная резиновая лодка типа "Зодиак", два 15-килограммовых взрывных устройства и два комплекта снаряжения для боевых пловцов.
Был разработан следующий маршрут движения группы к объекту диверсии: первые 3000 и до точки погружения - на борту "Зодиака", затем 500 и - на буксировочных леерах, а оставшееся расстояние (около 1 км) два боевых пловца должны были пройти самостоятельно на глубине 5 м. Ориентирование по направлению осуществлялось с помощью компаса, а удержание на определенной глубине - согласно показаниям глубиномера. Основной вариант действий предусматривал возвращение в точку встречи с "Зодиаком" после установки зарядов на корпусе судна. В случае непредвиденных обстоятельств в районе стоянки судна-цели группа страховки должна была обеспечить выход пловцов на побережье, где их ожидал автофургон.
Возвращение в точку встречи происходило аналогично плану движения к объекту. Заняв места в лодке "Зодиак", пловцы доложили о результатах операции. Единственным коррективом, который пришлось внести непосредственно на месте, был тот, что заряды установили на корпус судна со стороны не моря, а причала, так как в самый последний момент от него отшвартовалось небольшое парусное судно. Достигнув берега, исполнители на микроавтобусе покинули район порта. В 23. 50 "Рейнбоу Уорриор" сотрясли два взрыва. Судно, навалившись на причал, начало погружаться. Экипаж стал поспешно покидать его.
Выполняя четвертый, завершающий этап акции, ее участники в соответствии со своими "легендами" самостоятельно покинули Новую Зеландию. Непосредственные исполнители операции вместе с ее руководителем вылетели из Окленда на остров Таити 26 июля.
Несмотря на то, что эта операция не отличалась ни своим масштабом, ни новыми тактическими приемами, ни применяемыми техническими средствами, она является характерным примером действий боевых пловцов.

Следующая глава

(с)Дом Рыбака - 2003