[maxx1]

Stop&go по Галактике.

…Когда ты стоишь посреди обширной речной отмели, а над тобой сияет галактика. Река отполирована как зеркало телескопа Хаббл и космос разлитый на нее неотличим от того, что смотрит на тебя сверху. Когда летящий метеор чертит свой след, и ты замечаешь его сначала глядя на воду и лишь спустя мгновение, подняв глаза видишь, как он гаснет в небе. Ты бросаешь приманку туда, куда указал метеор. Она летит вверх к звездам, а затем падает вниз – в звезды…

…испещренный бороздами и пробоинами, потрепанный боевой крейсер класса Minnow, семидесятой серии, медленно плывет сквозь черное пространство, поблескивая голографическими боками. Это его последний рейс в эту ночь. Он останавливается. Он всегда останавливается в этом секторе, прежде чем взять курс на базу. Секунда, другая… Если бы он был из плоти и крови, то в этот момент наверняка почувствовал взгляд. Взгляд из ниоткуда, из густой тьмы, которая прижимается к тебе так близко, что ты чувствуешь ее кожей. Он медлит. Проходит еще секунда... «семидесятый» вздрагивает, и как подводная лодка, подняв нос, начинает ускоряться…

…Если долго вглядываться в бездну, то рано или поздно, бездна ответит тебе. Рывок, удар, внезапная тяжесть или легкий щелчок, неважно на что это будет похоже! Важно, что твоя нейронная сеть навсегда запишет этот сигнал. И именно это секундное событие, как допаминовый джек-пот, будет заставлять тебя часами стоять в темной воде, вглядываться в далекие созвездия и прислушиваться к безмолвию ночи. Воблер уже посреди Большой Медведицы. Сухой удар! Прыжок сердца и подсечка. В этот раз – так.

…Сначала могло показаться, что корпус крейсера, по касательной, зацепил метеорит – сухой, хлесткий удар и тишина. Потом резкий свист и еще один упругий удар, который казалось разорвет крейсер пополам. Его трясет, слышен скрежет рвущейся обшивки по левому борту, хотя сейчас уже не понять – где лево и право, верх и низ. Давление растет, и «семидесятый» проваливается в глубину. Наконец, на базе включается ротор силового луча и крейсер стабилизуется. В наступившей на мгновение тишине - лишь стон гнущейся стали боевых крюков. Кормовые – всмятку, даже если он вернется на базу их можно будет просто выбросить. Однажды ему уже повезло вырваться из-под горизонта событий сверхмассивной черной дыры, потеряв всё своё вооружение, а его корпус, в хвостовой части, лопнул, как стручок гороха. Но силовой луч с шипением режет окружающий мрак и тянет крейсер вверх…

…И вот, ночь сбрасывает с себя всю свою таинственную метафорическую широту и фокусируется в линию до предела натянутого шнура. Теперь оба космоса связаны этой тонкой дрожащей от напряжения нитью. Ты больше не слышишь гусиного хора на озере за лесом, звона комара и далекого лая собак с того берега. Стук сердца и визг фрикциона! Всплеск выхода на поверхность. Всплеск адреналина. Звезды пляшут под твоими ногами. Ближе, еще ближе! Нужно перейти на самую мель, чтобы лишить его маневра по глубине. Босые ноги от долгого стояния, увязли в теплом песке, перемешанным с черным илом. Наконец отмель, вода тут кажется почти горячей. Тысячи мальков разлетаются во все стороны от твоих шагов. Внезапно рыба становится еще тяжелее от того, что уже скользит по песку на мелководье – стоп. Щелчок фонаря и два хрустальных глаза вспыхивают на отмели. Один зазевавшийся малек изумленно смотрит прямо в пасть судаку, из глубины которой мягко поблескивает голографическими боками его копия…

…«семидесятка» ложится в док. Из свежих пробоин на ее боках медленно испаряются капельки воды, окружённые кристаллами, то ли мелкого речного песка, то ли звездной пыли. Завтра замена кормового крюка и еще одна «последняя ночь».


Планета Земля. Украина. Измаильский район.
Дунай. Отмель на оконечности острова Татару.
Воблер – Yo-zury Cristal Minnow 70F. Проводка – медленный stop&go.
Улов - судак.