На окраине Гомеля есть три просторных искусственных водоема, сообщающиеся с реками Сож и Ипуть. Самый большой из них, в получасе ходьбы от моего дома, - Володькино озеро, с разнообразным рельефом дна и многочисленными коряжниками. По весне и на зиму из рек сюда заходит много рыбы, особенно судака.
Многие годы потребовались мне на изучение дна этого водоема. Зато сейчас при ходьбе по льду я как бы вижу сквозь его толщу всю топографию дна. Вот я выхожу на лед от красного бакена у дубовой рощи, расположенной на северном берегу водоема, и двигаюсь строго на юг. Уже через 20 м оказываюсь над 6-метровой глубиной - это высота двухэтажного дома. Еще через десяток шагов глубина достигает 8 м.
Слева на песчаном дне торчат палки и сучья, справа - пологий подъем со дна до глубины 4 м. На этом склоне лежат несколько коряг.
Далее на юг идет спуск в подводный овраг, потом начинается крутой подъем до глубины 6 м. Справа - возвышение дна, здесь до поверхности воды всего 1,5 м (рыболовы говорят: "пупок"), а затем глубина снова увеличивается. За ним опять идет крутой спуск в яму глубиной 13 м. И так далее: "пупки", овраги, перемычки, глубокие обширные ямы, просторная площадка пятиметровой глубины - по-нашему, "аэродром".
Когда так подробно знаешь дно, за рыбой можно ходить почти как в супермаркет.
Со стороны впадения в водоем реки Сож, на месте ее бывшего правого берега, тянется цепочка подводных ям, забитых корягами и кустами. Изобилует ямами и старое русло Сожа вплоть до устья Ипути. Вблизи места, где из Володькина озера вытекает Сож, находится самая глубокая яма. На ее склонах и краях, сплошь покрытых затопленными кустами, любят зимовать судаки, сомы и сазаны.
Некоторые места закоряжены так густо, что бывает очень трудно блесной пробиться до дна, где обычно стоит рыба. Именно такие места, как магнитом, притягивают к себе рыболовов. Здесь скапливается множество судаков, но поймать их очень трудно.
В корягах клыкастому сложно развернуться, сделать бросок за приманкой. Рыболовы стараются подать ее рыбе прямо к носу. А для этого на льду делают буквально решето из лунок, которые сверлят на расстоянии 20-30 см друг от друга. После поклевки судака или сома рыбу через крепкие кусты вверх не протянуть, да и отцепом туда залезть не всегда удается. Приходится прощаться и с рыбой, и с блесной. Такие места я, как правило, обхожу стороной.
Много судачьих мест и на Володькином озере. Приходя сюда во второй половине дня, я спокойно облавливаю свои любимые места.
Однажды подошел к озеру, осмотрелся: кругом полно мормышечников, а по середине водоема прохаживается незнакомый мне рыболов и блеснит по готовым лункам. Глядя на его передвижения, я подумал: "Дилетант. Ловит в местах, где судака нет".
Я быстро пересек все озеро и вышел на бывший фарватер Сожа. Сделал несколько лунок и стал их облавливать. Незнакомец подошел ко мне, начал расспрашивать о судаке, об уловах, о том, почему я выбрал это место. Отвечаю, что судака я здесь не видел, а место это выбрал потому, что люблю на рыбалке одиночество. Намек более чем прозрачный.
И надо же - в это самое время случилась поклевка, и я вытащил на лед приличного размера судака. Незнакомец схватился за мой ледобур, но мне это не понравилось. Тогда новоявленный конкурент побежал к мормышечникам, и оттуда ко мне направилось сразу несколько человек с бурами наперевес. Прощай, одиночество...
Я достал из лунки самку судака на 3 кг. "Конкурент" тоже вытащил такую же рыбину. В общем, судаки нас помирили.
Незнакомец - его звали Николаем , оказался заядлым судачатником из подмосковного Серпухова. На Оке он много и успешно охотится на клыкастого хищника. В Гомель приехал погостить к брату.
Ежедневно в течение двух недель Николай со своим братом приходил на рыбалку. Они обошли все мои места и оказались неутомимыми "бур-машинами". И хотя оказалось, что подмосковные судачьи блесны уступают нашим, половил Николай вволю.
Я люблю охотиться на судака в середине января, с Володькина озера я всегда возвращаюсь с хорошим уловом. Однажды пришел только на утро, половить до 11 часов. Стояла оттепель, лунок было много, поэтому я решил, что обойдусь без ледобура. Однако судак на все мои ухищрения не отзывался.
Собираясь домой, я в последний раз опустил блесну. Сразу же на дне как будто попал в зацеп. Леска сильно натянулась, но потом потихоньку пошла вверх. Последовал резкий рывок, натяжение усилилось. Не давая слабины, я отпустил леску на полметра. Таких рывков было еще три, а затем рыба тяжело пошла вверх. У льда сделала еще два рывка, и ее голова оказалась в лунке.
Встав на колени, я нащупал блесну, которая надежно сидела в чьем-то рту с мясистыми губами. В одной руке я держал леску, а другой ухватился за скользкие рыбьи губы. Около меня уже образовалась толпа рыболовов, которые охали, глядя на мое не внушающее надежд положение. Рыба, упершись жабрами в нижнюю кромку лунки, легла плашмя под лед. Он был прозрачным, и всем было видно желтое продолговатое пятно длиной не менее метра. Сазан, да какой!
Я взмолился:
- Дайте кто-нибудь багорик!
Багорик оказался тупой, с широким крюком. Мне никак не удавалось подцепить рыбу. Сазану моя возня надоела, он сделал мощный взмах хвостом. От рывка леска, рассчитанная на нагрузку 10 кг, оборвалась, и рыбина ушла в глубину.
- Сазан сошел! - ахнули в толпе.
Адреналин в крови и дрожь в коленках заставили меня простоять несколько минут неподвижно. Сам виноват, ведь сазан хорошо взял блесну, надо было его не тащить сразу, а пешней подготовить большую лунку и потом уж вытаскивать...