Не задумываясь, я перебросил движок на транец соседней южанки которая, судя по новым паелам, седушкам и отсутствию воды на борту, явно была ничейной и столкнул ее на воду. Толян лихорадочно забил обломком доски, заменяющей ему весло, по воде, пытаясь, как можно быстрее, выйти из освещенного пространства. Со стороны наш южак напоминал колесный пароход Скрябин , а водопад брызг, поднимаемый Кузей, никак не добавлял нам хода. У меня очко играло не меньше, чем у Толяна, я никак не мог нащупать стопор защелки движка и опустить его. В каждую секунду с берега должен был раздаться клич: - "Держите гроссмейстера!" и, никакие уговоры нам бы не помогли...

        Затаившись в темноте, среди водорослей и тины, мы стали ждать развития событий. Даже Чук, проникшись серьезностью положения, сидел тихо и вслушивался в обрывки разговоров, доносящихся с берега. А они, надо сказать, не вселяли в нас оптимизма...
        Из подъехавшего к воде пирожка , выскочили две гориллы в камуфляже и начали настойчиво интересоваться приметами личностей, умыкнувших их плавсредство. Наконец Паша со Славой спустили на воду "Неман" и, медленно продвигаясь вперед, стали высматривать нас в темноте. Я клацнул зажигалкой и начал размахивать ей, как обезумевший тинейджер, на концерте какого-нибудь Андрея Губина-Шмубина. Сигнал был замечен и нам на борт был подан конец, за который Толян уцепился, как за последнюю надежду. Буксир медленно уводил нас с места преступления...
        Внезапно Кузя побелел: его куртка с ключами от квартиры и документами, осталась на берегу, впопыхах забытая. Слаавиик! - прошептал Толян, и объяснил ему ситуацию. Пересадив Пашку в нашу лодку Славон, развернувшись на пятке , умчался к берегу, а мы завели Ветер и почапали дальше. Стремительно светало. Пройдя километров пять, мы услышали шум мотора, который быстро приближался. Славик! - с облегчением выдохнул Толян, - Врядли - озабочено произнес Паша. И был прав...
        Нас нагонял южак с тридцаткой и лица его пассажиров не предвещали нам ничего хорошего. А хто вам дал эту лодку? - поинтересовались преследователи, ощетинившись стволами, - Там лежали наши вещи, грузы и инструменты! - погнали они дальше. Это было гнусной ложью, которая добавила нам уверенности. Шооо?! - зашипели мы хором, изогнув предплечья и растопырив пальцы. Мужики стушевались:- Это ж наша личная лодка... - заныли они.- А де замок?! А де цепура?! Личные лодки так на берегу не валяются! - аргументировал Пашка, употребляя максимально возможное количество шипящих звуков. Мы, с Толяном, угрожающе подкивывали. - Ладно, шоб вечером лодка была на базе... - начали съезжать мужики, - Посмотрим... - туманно пообещали мы, после чего разъехались с ними в разные стороны. К взаимному облегчению.
        Славик догнал нас минут через десять и, пересадив Пашку на его законное место, в удобный Неман , мы поехали дальше.
        Ориентирование, в камышевых плавнях устья Припяти, очень тонкое дело, а если попадаешь туда впервые безнадежное. Более часа мы промаялись в кильватере Славкиной лодки пока, наконец, не мелькнул впереди, усаженый чайками, створ. Начавшая зарождаться было клаустрофобия рассеялась, и мы выскочили на открытую воду. Минут двадцать вверх по Припяти- и мы на месте, в чертогах тридцатикилометровки...
 
 

        Странно, но никакого першения в глотке (кроме вполне объяснимого сушняка), никакой головной боли (кроме легкой, так же вполне объяснимой), никакого слезотечения (кроме ностальгического шмыгания носом) мы в зоне не обнаружили, но те ни менее, следуя указаниям врачей и радиологов от 02.05.86 года, мы откупорили и выпили, едва успев вылезти из лодок. Жизнь налаживалась. Позавтракав, мы поставили палатки и начали собирать снасти. Слава с Пашей, рыкнув мотором, умчались ловить судака, а мы, с Толяном, пообещали присоедениться к ним, минут через тридцать и подснять сюжетец (Толян в этих целях! притащил из Киева камеру, штатив и полную сумку аккумуляторов), о ловле судака в отвес на вертолет . Но пока он заряжался и балансировался, я имел неосторожность забросить прут на червя. Не успел я натянуть сталь, как последовал удар и на берегу оказался сомок, граммов на семьсот. Глаза Кузьменко сверкнули, как паровозные лучи. А тут и дождик подоспел...
        Вобщем укрыл Толян камеру и давай свой Бальзер на червяка настраивать. Сомок, тем временем, продолжал бодренько проклевывать, истосковался подонок по червям. Вес его варьировался от полкило до полутора. Чистота спиннингового жанра была под угрозой... Заскучавший Чук, которому рельеф прибрежной полосы не позволял заняться любимым делом, нашел норку норки (извините за каламбур) и поднял неимоверный гвалт. Вобщем собака лает, норка шипит, дождь лепит... Короче отвлеклись мы с Толяном. И тут переферийным зрением ухватываю картину: Бальзер, сначала подпрыгивает вверх, а затем стрелой летит в воду. Не успел сообразить что к чему, ви!
жу летит суперменом, наперерез пруту Толян, в своем резиновом, желтом костюме. Этакая yellow lightning, в следующий миг чуть было не превратившаяся в yellow submarine...
        Успев в последний момент ухватить спиннинг, он поскальзнулся и по пояс ушел в воду. Лежит на спине и катушку крутит...
        Вобщем вытащил сомка, килограмма на полтора. Сюжетец о судаке плавно отступил на задний план..
        Дождь, тем временем, усилился. Резкий юго-западный ветер швырялся в нас зарядами холодной воды, которая, как в песне про ...струйки быстрые... , медленно стекала за воротник, кап-кап и по спине... Даже Чуку поднадоел этот водный мир. Он покорно лег на землю и отдался струям дождя, отказываясь , тем ни менее, покинуть берег и укрыться в палатке. Я периодически проверял его подшерсток и когда он намок окончательно, затащил его в палатку. Пришлось, правда, и мне там на время поселиться... Сняв сапоги, я влез в спальник и закрыл глаза. Поразительное ощущение засыпать в палатке под стук дождевых капель:лежишь в полузабытьи и ничто, казалось бы, не может тебя из него вывести, ни шум мотора, подъехавших Славы и Паши, ни рычание бдительного Чука, ни даже бутылочный звон и бодрое бульканье их содержимого...
        Проснулся я от наступившей тишины. Дождь перестал. Глянул на часы - пять утра, рядом сопит Кузьма. Тринадцать часов даванул! Это при том, что дома больше шести не сплю. Выползли мы с Чукменом из схрона, отправили естественные надобности, и начали поднимать народ. Завтракать. Взял сумку с едой- звякнуло, тряхнул еще раз- булькнуло. О! Народ активнее полез из палаток. Рассвело...
        Мы свернули лагерь и накрыли манатки клеенкой. Паша со Славой снова умчались долбить агапа, а направивший глаз оператор-постановщик , решил сотворить разнузданную скрытую рекламу блесен Абу Гарсия, на которые якобы, в отличие от всех остальных, включая, прости меня Господи, даже неприкасаемый Мастер - ловиться. По сценарию я должен был, легко и непринужденно, ловить на них разнообразную рыбу. Так решил Кузя. Когда творческий процесс был в самом разгаре, в берег неслышно ткнулась лодка и из нее вывалились два субъекта. Драаастуйте... - как бы поздоровался главный, - Рибачите? -поинтересовался второй, внимательно оценив размеры наших сомов , мирно спящих на берегу. А шо знимаем? -спросил первый, заглядывая под клеенку с барахлом. Ага, кошка...- подытожил второй, подняв с земли зимний багорик. Мiнекобезпеки, старший нспектор Бойко , - заофициальничал первый. А как Вова Сокольвак поживает? У Яковлева все в порядке? - пошел в контратаку Толян. Гонору у инспекторов заметно поубавилось. Козырнув еще несколькими именами, один из отцов-основателей "Ни пуха, ни пера!" катнул мяч на территорию соперника. Те только проводили его глазами. 1:0.
        Грыгоровыч! Всэ в порядку? - к берегу подошло подкрепление с егерьскими эмблемами. Григорович вяло качнул головой. Подкрепление десантировалось. У Толяна и для них нашлись в запасе имена, фамилии и просто теплые слова. Это был его день. Официальные лица вспоминали милицейских чинов снятых с работы за браконьерство в зоне, при помощи "Ни пуха..." и выяснялось, что Кузя причастен ко всем этим событиям... Я только молча угощал гостей минеральной. И тут один из егерей, махнув рукой, сбегал к лодке и притащил бутылку "Казацькой ради" . Вобщем мир перевернулся - инспекция угощала нас водярой...
        Расставание было бурным: мы обменялись телефонами, долго трясли друг-другу руки и даже, по моему, делали попытки обняться.
        Наконец гости скрылись в дымке. Тут же подъехали Слава с Пашей. Порядок! - махнул им с берега, довольный собой Толян. Сложив снасти в лодку, мы пошли дорожить, пардон, троллинговать, в плавни, которые начинались по левой стороне русла, чуть выше нашей стоянки. Ветер стих и гладь зеркал плесов, окруженных камышами, нарушалась только щучьими всплесками, на урезе травы, да бурунами окуневых стай, топчащих, с характерным чавканьем, мелочь по центру этих окон . Выбрав длинный, как кишка, проход, мы оседлали кромки и, опустив снасти, пошли вдоль них. Почти сразу у меня завис окунь. Славка ответил хайлом , килограмма на три. Толян не успел снять весь процесс и Славику пришлось исполнить на бис. На этот раз двухкилограммовая щука была запечатлена на всех стадиях вываживания.

           Фотогеничный Славик блистал отточенностью действий. Затем настала очередь Паши: он вывылил неплохую хайку. Кузя укутал камеру своей резиновой курткой и решительно взялся за спиннинг... Через час с небольшим, дождик, посчитав, что мы уже достаточно подсохли, сыпанул с новой силой, подбадриваемый ветерком. Пора было грузиться вещами и брать курс на базу. Только на какую? Вариантов было три:идти прямо на Сорокоши, где вероятно нас могли встречать хозяева южака , идти на Вершину, где этот самый "южак" и оставить или бросить его на рыбстане. У Толяна была эксклюзивная версия: затопить судно, изменить внешность и , дождавшись перволедка, выходить с боями через Страхолесье. После жарких дебатов нам, таки, удалось уговорить Толяна идти на Сорокошичи и именно там( в случае необходимости) дать бой супостату.

        Воевать не пришлось, но чудеса десантирования были продемонстрированны незаурядные. Едва лодка коснулась песка, как мотор, бачок и вещи оказались лежащими на причальном мостике, а мы, со скучающим видом, засунув руки в карманы, насвистывали, что-то из Шнитке, рассеяно глядя под ноги. Выдержав необходимую паузу, мы потихоньку, с чувством собственного достоинства, начали сносить вещи к машине...
        Самое яркое событие на обратном пути: пролетевший мимо джипяра обдал нас потоком воды, вперемешку с грязью, которая безпрепятственно проникнув через открытые окна нашего Москварика , покрыла наши мужественные лица коричнево-буроватыми пятнами. Не предполагал, скот, каких ребят грязью обливает...

Serega